Героями не рождаются 3. Том III

Принц знал, что Ломтев не пожелал оставлять родной город в такой непростой час и укрылся под зданием мэрии вместе со своими телохранителями, которые по всей видимости разделили его судьбу. Вот только откуда о его решении узнала Компания? Взгляд вновь вернулся к экрану, где разворачивалась отвратительная пародия – мим, используя излюбленные выражения и словесные обороты покойного мэра, всячески стращал жителей столицы, уверяя, что надежда умерла вместе с ним. Детектив смотрел, не смея отвернуться, надеялся заметить любую мелочь, услышать малейшую оговорку, которая позволила бы ему выйти на этого мерзавца и призвать его к ответу.

***

В один момент всё изменилось. Я пытался отдышаться после не самого простого боя, но тут под ногами задрожала земля, а энергопотоки, ранее вполне спокойные, начали закручиваться и менять свои направления. Так и подмывает вслух спросить: «Ну что теперь?», но кажется ответ мне уже известен – сбываються последние предостережения Шоу. Проследив взглядом за направлением потоков, я устало вздохнул, и Поступью вскочил на один из них. Не знаю, что ещё там собирается сотворить Компания, но надеюсь ещё не поздно ей помешать…

Глава 52

Отступление 15

Томас Шенкевич мутным взглядом уставился на своё отражение в зеркале. Бледная нездоровая кожа, синяки вокруг глаз, впалые щёки и кровавые разводы под носом являлись слишком уж явным доказательством того, что битва с Безликим далась ему тяжело. Про отвратительное самочувствие и вовсе упоминать не следовало, ведь он едва удерживал себя на ногах. Всё же зря он поддался азарту, решив во что бы то ни стало раздавить зарвавшегося выскочку, ведь тот в который раз сумел его удивить. Чего Шенкевич точно не ожидал, так это упавшей с неба звезды, которая не просто насквозь прошила металлическое тело, что он себе впопыхах соорудил, но и вышибла его сознание в родную оболочку.

Томас включил воду в умывальнике и принялся приводить себя в порядок хотя бы с виду. Хорошо ещё, он догадался предварительно записать транслируемые в образе мима обращение заранее, оповещая весь мир о бесславной смерти московского мэра. Конечно, он бы с куда большим удовольствием выступил в прямом эфире, но рациональность всё же сумела перевесить жажду славы, в противном случае его речь не состоялась бы вовсе, ведь сейчас он совсем не был уверен, что смог бы связать и пары слов, не скатившись в невнятное бормотание.

Обтерев лицо полотенцем, он вновь внимательно себя осмотрел. Сильно лучше не стало. Не дело появляться перед шефом филиала и сворой его прихлебателей в столь жалком виде, эти шакалы мигом почувствуют его слабость и в самый последний момент могут решиться что-то предпринять. А сейчас, когда развязка так близка, мешкать нельзя, совсем скоро этот день будут с содроганием вспоминать по всему миру! Приказы уже розданы, обратной дороги нет, но кто знает, куда всё может повернуть в самый последний момент?

Шенкевич порылся в карманах своего пиджака и наконец-то нашёл искомое — небольшой чёрный футляр с металлической пластинкой по центру, к которой он тут же приложил большой палец правой руки. Раздался едва слышный писк, после чего крышка откинулась в сторону, предоставив ему доступ к четырём лежащим в рядок шприц-тюбикам. Московский филиал вёл важнейшие для всей Компании разработки, среди который числился экспериментальный препарат под кодовым названием Будильник.

Во время случившегося прошлым летом инцидента он неплохо показал себя в боевых условиях, однако и без побочных эффектов не обошлось, самым серьёзным из которых оказалось снижение критического мышления. Впрочем, после этого работа над препаратом продолжилась с новой силой, и теперь в распоряжении Шенкевича имелась его усовершенствованная версия, которая хоть и вызывала лёгкую эйфорию, но не отключала мозг напрочь. Предварительно закатав рукав рубашки, Томас вытащил один из шприц-тюбиков и без лишних колебаний вколол Будильник себе в вену.

Перемены он ощутил сразу, тело наполнила невероятная лёгкость, перестало звенеть в ушах, а зрение стало острым, как никогда прежде, вылавливая из интерьера его личной уборной детали, которые он ранее не замечал, вроде сети мельчайших трещинок на покрывавших стены кафельных плитках. Обеими руками он опёрся на раковину и крепко зажмурился, потому как ему показалось, что он способен разглядеть даже отдельные частицы света. В голове прояснилось, да так, что он стал воспринимать окружающее его пространство в полной мере, словно к привычным трём измерениям добавилось четвёртое. На щеках счастливо улыбающегося в отражении человека появился румянец, а испарину на лбу и лихорадочный блеск в глазах он пропустил мимо внимания.

— Неплохо! – Он смерил опустошённую ампулу взглядом знатока, после чего выбросил её в мусорное ведро. – Чего только не перепробовал, но так не нахлобучивало ни разу!