Героями не рождаются

– Отряд! Становись!

Отведя бойцов в сторону, я рассказал об оказанной нам высокой чести: нанести смертельный удар по противнику, выбив агрессору его ядовитые зубы.

– Когда выступаем? – Б…дь, у меня воинское подразделение или колхоз?

– КТО СКАЗАЛ?

– Я!

– Головка от…! Имя? Номер десятка?

– Боец Логан, господин центурион! Второй десяток.

– Ты умеешь хранить тайны, Логан?

– Так точно, господин центурион!

– Я тоже.

В строю заржали. Пришлось одернуть.

– Отряд! Напра-во! В медблок шагом… арш!

Господи, если ты есть, – спаси наши души, если они есть…

13

И сказал Господь: Эй, ключари,

Отворяйте ворота в сад.
Велю я вам: от зари до зари,
В рай пропускать десант.

Михаил Анчаров. «Баллада о десанте»

Мы стремительно несемся к цели в ночной мгле. ТАК передвигаться еще не доводилось ни мне, ни любому из моих товарищей. Экспортным товаром Лемос-3 были обогащенные руды черных и цветных металлов, а также сами металлы. Товар громоздкий и требующий упаковки, во избежание усушки-утруски и удобства транспортировки. Для этой цели на космических челноках использовались грузовые контейнеры – громадные ящики, примерно 3х3х10 метров внутреннего объема со съемной крышкой. Грузоподъемность такого контейнера была 150 тонн. Официально. На практике загружали и 200 тонн, и гораздо больше. Для транспортировки подобных монстров обычно использовались большегрузные тягачи, неспешно перемещавшиеся взад-вперед по запрограммированным в бортовом компьютере направлениям между поселениями и торговой площадкой.

Вот в такие контейнеры нашу группу и запихали, небрежно соединив два контейнера длинными сторонами сваркой и прорезав отверстия в «общей» стене для удобства перемещения пассажиров. Вроде бы эти проемы даже обработали пенобетоном для лучшей герметичности. Может быть, бетоном и обработали. Вон, куски чего-то похожего по полу дергаются в такт тряске. Ведь вез нас не неспешный тягач на большегрузной платформе, поднимающей две дюжины контейнеров. Наши коробки были наскоро закреплены тросами в кузове карьерного самосвала. Что-то вроде «БелАЗа», но немного больше. Раза в два.

Суммарный вес контейнеров с грузом был слишком мал, чтобы его чувствовали рессоры этого монстра, тросы быстро ослабли, и весь наш отряд, вместе с контейнерами, швыряло из стороны в сторону на каждом ухабе. При каждом сотрясении матерящиеся бойцы страховали тюки с выстрелами к «Инферно», связки фляг с водой, свертки с защитно-маскировочными покрытиями и прочие необходимые мелочи. И при этом изо всех сил старались не приложиться о ребристые металлические стенки. Или об имущество соседа. Уже на втором ухабе меня посетила мысль, что иногда лучше хорошо идти, чем плохо ехать. Всего нас в двух контейнерах было шестьдесят три здоровенных, шкафообразных детины и я, в роли командира и заодно бесплатной пародии на спецназовца. «Сержант Рабинович, мастер спорта по шахматам. Я таки командую этими идиётами». Менее квадратного метра обжигающе холодного металлического пола приходилось на каждого бойца и навьюченное на него барахло.

Разработанный мною план требовал от исполнителей немалой выносливости, чтобы просто утащить на своем горбу все необходимое. Ведь, кроме личного оружия, боеприпасов, брони и всевозможной мелочи, необходимой в бою, добровольцам нужно будет тащить на себе в гору ракетные выстрелы и пусковые к ним, взрывчатку и исправленные ремонтниками крупнокалиберные пулеметы с боеприпасами. А еще по дюжине литров подсоленного раствора глюкозы на брата, чтобы не загнуться от обезвоживания за время ожидания. Подсчитывать вес груза, приходящегося на каждого бойца, я перестал, когда он превысил полцентнера. Ну да ничего. Ребята молодые, здоровые. Подобно бройлерным курам, откормлены стероидами до состояния тренированной мускулистости. А набранной мышечной массе позавидует любой «мистер Вселенная». Должны выдержать нагрузку. Все равно ведь выбора у них нет.

За пределами контейнеров бушевала песчаная буря. Сейчас она достигла максимума, который должен был продлиться еще пару циклов. Пыль и песок проникали сквозь мельчайшие щели. Если песок просто засыпал нас и наше имущество, а заодно и ледяной пол контейнера, то пыль висела в воздухе непроницаемой пеленой, заставив бойцов вскоре после начала движения натянуть маски фильтров. Светильники были почти не видны в этой мути. Казалось, красноватым от примесей железа светом горит сам воздух. Ближайшие ко мне бойцы в этом освещении казались то ли выходцами из ада, то ли творениями безумного скульптора. И холод. Температура за бортом была в районе точки замерзания воды, а металлические корпуса контейнеров отлично вытягивали из нас тепло. Так холодно мне не было даже в армии. Зимой, когда родные казармы стояли без отопления.