Героическая тема в русском фольклоре

Чванство Дюка достигает своего предела за столом. Простота угощения за столом Владимира соответствует простоте всей обстановки. Оно состоит из калачиков, лебедей и вина.

Ни одно из этих угощений Дюк не может есть. Калачики — не для него. Раньше, чем их отведать, он их нюхает; понюхав такой калачик, он надкусывает верхнюю корочку и кладет ее обратно на стол, а нижнюю корочку бросает под стол собакам. Он ест только середину, но иногда даже и ее не ест.

Калачик ест, а другой под стол мечет,
А с иного верхнюю корочку вырежет, на стол кладет,
Середочку сам он съест,
А нижнюю корочку под стол кинет.
(Рыбн. 31)

На вопрос Владимира:

Что ты, Дюк, чем чванишься?
Верхню корочку отламывашь,
А нижню прочь откладывашь?
(К. Д. 8)

Дюк разъясняет, что он не может есть киевских калачиков потому, что они дурно пахнут, причем корочка верхняя и корочка нижняя издают запахи разные, но одинаково для Дюка невыносимые. Снизу калачики пахнут кирпичной печью, в которой они пеклись, а также углями от сосновых дров, а сверху они пахнут хвоей, так как их обрызгивали с помела из сосновых веток.

Сверху пахнут на фою сосновую,
А снизу на глину на кирпичную.

Дюк настолько утончен, что киевских калачиков он есть не может.

Эта деталь очень часто разрабатывается весьма подробно. Слово «помелушко» может иметь разное значение. С одной стороны, этим помелушком «пашут» печи, т. е. метут, обмахивают их, с другой стороны, ими обрызгивают калачики сверху водой, когда они пекутся.

У вас печечки все каменные,
Помялчики у вас сосновые,
Пахнут калачики крупивчаты
На тую ль на серу на сосновую,
На сосновую серу на капучую;
Не могу я есть калачиков крупивчатых.
(Рыбн. 29)

Также не может Дюк и пить киевского вина, так как оно отдает бочкой:

Не могу пить зелена вина,
Пахнет на бочки на дубовы,
На обручи на еловы.
(Рыбн. 106)

Мало того: это вино пахнет затхлыми погребами.

А твое, сударь, горькое зелено вино
Пахнет на затохаль великую.
(Рыбн. 181)

Вино невозможно пить, так как в погребе, где оно стоит, не проделана вентиляция.

Не могу я пить ваших напиточков сладкиих,
Потому что ваши напиточки сладкие,
Меды да стоялые
Повешены в погреба глубокие.
Туда не ходят вольные воздухи, —
Они там заткнулися.[170]
Потому и не могу я пить ваших сладких напиточков.
(Гильф. 131)

В некоторых вариантах Дюк выплескивает вино на пол. Он привык к виноградным винам, а не к хлебному вину.

У нас вина пьют виноградные…
У вас все не по-нашему:
У вас вина-ты хлебные,
Меды-ты у вас кислые,
А у нас меды-ты стоялые.
(Рыбн. 63)

Дюк вызывает особое возмущение Владимира тем, что он не только чванится и хулит все киевское, но при этом еще превозносит свою родную Индию или Карелу или Волынь с Галичем.

Описание, которое дает Дюк своему родному краю, имеет для нас первостепенное значение, так как оно вскрывает весь замысел песни. На этом описании мы остановимся ниже, так как в песне оно дается вторично, когда на родину Дюка посылается Добрыня и воочию убеждается в Дюковом богатстве.

Противопоставляя бедность Киева и богатство Индии, Дюк явно издевается над Киевом. Свое хвастовство он кончает словами:

Эта хвальба да не похвальба:
Есть насыпано двенадцать погребов все глубокиих,
Красного золота, чистого серебра, мелкого скатного жемчуга:
На один я на погреб — на красное на золото —
Скуплю и спродам ваш город Киев.
(Рыбн. 131)

Эти слова завершают выходки Дюка. Дальше Владимир терпеть уже не может. Он должен принять какие-то меры и ему сразу ясно, что надо сделать. Владимир распоряжается послать кого-нибудь в Индию, чтобы «обценить» Дюково добро, т. е. сделать опись его богатству и убедиться, так ли он богат, как он рассказывает. С этого момента начинается новая и, собственно, основная часть песни.