Героическая тема в русском фольклоре

К с. 260. Иван Годинович

Орест Миллер сближает отчество «Годинович» с именем «Хотен» и считает былины о Хотене и Иване Годиновиче родственными, причем былину о Хотене он признает более древней. Как видно из анализа самих былин, Миллер ошибается. По ходу пересказа он делает ряд сближений с германским и скандинавским эпосом (Авдотья = Гильда в Тидрек-Саге). Смысл же былины сводится к мифической борьбе светлого (мужского) с темным (женским) началом (Илья Муром., с. 369–379). По мнению Халанского, былина сложилась у южных славян и перешла к нам через посредство украинской поэзии. Халанский пытается доказать, что, проникая к нам, былина подвергалась порче и обессмысливанию. «По мере поднятия с юга на север, реальность и естественность мотивов сменяются натянутостью и сказочностью» (Великорусск. былины, с. 111–126; Южнославянские сказания о кралевиче Марке в связи с произведениями русск. былевого эпоса, т. II. Варшава, 1894, с. 594–607). Лобода выделяет некоторые подробности, связанные, по его мнению, со свадебной поэзией и обрядностью (дружина Ивана Годиновича рассматривается как дружина поезжан). В остальном же Лобода развил и детализировал точку зрения Халанского, но сопоставлял былину об Иване Годиновиче также с германским сказанием о Вальтере Аквитанском, с индийским Сомадевой, а также с русскими сказками. Вывод: сюжет пришел с Востока через посредство Византии и южных славян (Русск. былины о сватовстве, с. 203–231). Утверждение связи былины со сказанием о Вальтере Аквитанском пытался разработать Л. И. Казаковский (Сказание о Вальтере Аквитанском. Киев, 1902, с. 108–127, 145–158).

К стр. 272. Дунай