Героическая тема в русском фольклоре

Разбором «Истории о Казанском царстве» мы заканчиваем обзор исторических «воинских» повестей. Казанская «История» действительно может служить конечным пределом в развитии их беллетристического стиля. Она соединила в своих изображениях художественные особенности, постепенно вырабатывавшиеся в течение пяти-шести веков русского повествования. Правда, казанская «История» воспользовалась не всем богатством накопленных художественных мотивов и образов. Многие из них, вместе с изменением форм политической жизни, варьировались и, если вошли в «Историю», то в позднейшем уже оформлении. Но как бы то ни было, казанская «История» представляет собою итог, суммирующий особенности стиля, развивавшегося преимущественно в недрах русской летописи. В этом отношении «История» стоит на параллели летописного свода, известного под названием «Никоновского», который собрал в себе все приемы предшествующего летописания. Никоновским сводом русская летопись как бы заканчивает развитие своей структуры, идущей от прошлого, равно как «История о взятии Казани» завершает стиль предшествующей исторической беллетристики. Все это совпало с укреплением московского единовластия, с порой наивысшего напряжения политики Ивана Грозного.

За весь избранный нами период русской жизни наиболее художественное изображение было посвящено повествованию о воинских подвигах. Героизм был излюбленной темой русской средневековой литературы, причем воинская борьба привлекала особое внимание ее писателей не как приключение только, интересное своим драматизмом, а понималась как беззаветный труд во благо и на славу Русской земли. Для всех изображений воинские повести выработали картины, полные разительных образов, создали прекрасный памятник русской воинской славы «в память предыдущим родам». Воинская мощь нашей родины, художественно запечатленная уже в том далеком прошлом, развиваясь неудержимо, развернулась ныне, в дни Великой Отечественной войны с немецкими варварами, в таких размерах и с такой красотой подвига, что героическая тема наших дней станет темой всей мировой литературы.

В конце XVI века закончила свое развитие характерная стилистическая традиция воинских повестей; тогда же завершила цикл своего развития и летопись как род книжности среди других памятников, посвященных преимущественно истории русского государства. В XVII веке мы уже не видим летописных сводов, изготовлявшихся в среде строителей русской государственности в княжеских и митрополичьих канцеляриях, наконец в правительственных учреждениях Ивана Грозного. Монументальный род летописной книжности, объединявший историческое повествование, уступил место разнообразным литературным формам, не имевшим структурной связи между собою. Стиль воинских повестей, веками сложившийся в некий общий канон, благодаря объединению их в общем русле летописи, потерял теперь свою обязательность, но все же вошел некоторыми своими элементами и в новое оформление исторической беллетристики. Однако стилистическая схема старой воинской повести и в этом отражении оказалась недолговечной. Просуществовав еще около полустолетия в сюжетах народных восстаний и крестьянских войн конца XVI — начала XVII века, она почти совсем вышла из средневекового литературного обихода с половины XVII столетия.

Потрясающие события на рубеже XVI и XVII веков — смена правящей династии, самозванщина, глубокая иноземная интервенция, бурные народные движения — дали обильный материал для героической тематики и породили массу исторических произведений. Включение этих произведений в один очерк с предшествующими обесцветили бы их своеобразие, почему мы и решили посвятить им следующую отдельную книгу.

В. Я. ПРОПП РУССКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС

РУССКИЙ ЭПОС ЭПОХИ РАЗВИТИЯ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

1. Исторические и методологические предпосылки

Ранний русский эпос есть эпос созидающегося и крепнущего русского государства, Киевской Руси. Русский эпос Киевской Руси не может быть рассмотрен как продолжение эпоса, который начал складываться в предыдущую, догосударственную эпоху. Он так же не есть продолжение родового эпоса, как государство не есть непосредственное продолжение или развитие родового строя.