Героический режим. Безбожие

  - Неплохой план, - сказал Павел. - Думаю, единственный выполнимый. Рисковать в любом случае придётся. Только есть одно но.

  Я, уже было возгордившийся, немного сник.

  - Какое?

  - Ты помнишь, как мы разжигали костёр в лесу?

  Я ругнулся. Костры нам жёг Антон, долбя молнией в сухой мох и щепки. Четыре раза быстро он так не сделает...

  - Так пусть ударит куда-нибудь в дом или вышку, - сказал я. - Так даже вернее разгорится. Возможно, это нас выдаст, но если получится пожар...

  - В котором, кстати, мы тоже можем сгореть, - добавил Владимир.

  - У меня есть водные хлысты, - пожал плечами наш босс. - Лёд от бурь тоже вполне вещественен. Думаю, стоит попробовать. Ночью.

  - Перед рассветом, когда больше всего спать хочется, - сказал Антон.

  - Нам или мобам? - с издевкой произнёс Павел. - Просто ночью, когда хорошенько стемнеет. Ну, чуть позже, если надеяться, что они всё-таки спят.

  - Вот мы точно спим, - сказал Николай. - Так что предлагаю вздремнуть. Перед смертью ни надышишься, ни выспишься, ни натрахаешься.

  - Ни нажрёшься, - буркнул Сергей, залезая в сумку. - Действительно предлагаю этим заняться. - Он выудил из сумки кусок свинины и, улыбнувшись, протянул Николаю: - Мир?

  Паладин приторно улыбнулся и принял подарок.

  - Мир. Дружба. Жвачки нет?

  - Нет.

  - А я убил бы за сигарету, - вздохнув, добавил я.

  - Не ты один, - хмыкнул Николай.

  Я почёсывал своё правое ухо. Вернее, то, что выросло за последние дни - я без труда прикрыл бы этот огрызок двумя сложенными пальцами. Но это уже кое-что. Интересно, что с Костиным лицом? Наверняка уже почти восстановилось, остались только шрамы. Но проверить никак нельзя: он ведь так и не снимал маски последние дни.

  - Всё нормально, - произнёс воин.

  Он стоял рядом, хотя ещё пару секунд назад его здесь не было. Да и не должно было быть - я находился на сильно выдвинутой вперёд позиции, готовый броситься в любую открывшуюся брешь в обороне, чтобы постараться удержать её до подхода воинов. Или, если она будет достаточно велика, зайти в тыл противнику для диверсий. Костя же должен стоять вообще в другой стороне, меня прикрывали Антон, Алексей и Александр. Наверное, Павел нашёл забавным отправить всех на "А" в одну сторону.

  Неужели диверсия у нас? Что-то происходит в пати? Началась чёртова драка между двумя группировками?

  - Что ты здесь делаешь? - спросил я.

  - Пришёл проведать. А ты спрашиваешься у меня о лице. Вот, смотри, теперь всё хорошо. Маска больше мне не нужна.

  Костя снял маску. Содрогнувшись, я отшатнулся назад. Его лица, фактически, не было. Гноящееся мясо кусками отваливалось от костей, торчали зубы, от носа осталась дыра, одно ухо отвалилось. Только глаза принадлежали живому человеку, и от этого они смотрелись жутко.

  - Ты красавчик, - раздался рядом голос Люды.

  Я обернулся. Друидка была совершенно голой, она стояла на четвереньках. Позади неё пристроился Владимир, он размеренно её трахал, улыбаясь мне.

  - Поцелуй меня, - сказала Люда, облизывая свои тонкие бледные губы.

  Костя прошёл мимо меня и склонился над девушкой. Но он не стал целовать её, а снял штаны.

  - Отвратительно, - произнёс Николай. - Они просто отвратительны. Как ты можешь считать, что они лучше нас?

  - Я... я так не считаю.

  - Не считаешь? - паладин сощурил глаза и положил мне на плечо свою закованную в сталь руку. - А что же ты считаешь? Что нам нельзя доверять? Что мы убьём любого, чтобы выжить? Возможно, ты прав. Но разве ты не хочешь жить?

  - Разве ты хочешь убить меня, чтобы предотвратить резню? - спросил Сергей.

  - И меня, - добавил Александр. - Я слишком опасен для тебя.

  - И меня, - согласился Влад. - Я слишком бесполезен, чтобы быть в вашей пати.

  - Или меня, - кивнул Владимир. - Меня, наверное, больше всего.

  - Быть может, ты хотел убить всех нас? - спросил Павел. - Расколоть пати? Стать главным? Ты же хочешь быть главным. Раз за разом доказываешь свою полезность, придумываешь всяческие планы. У тебя уже лучший шмот среди нас. А когда не станет меня... Или тебе просто не нужна пати? Чего ты хочешь?

  Я сглотнул слюну, но в горле так пересохло, что у меня ничего не вышло.

  Что я хочу? Зачем я здесь? Почему я так себя веду? Я не знаю. Хочу ли я выжить? Сделать всё, чтобы выбраться отсюда?

  Нет. Я не хочу выбираться отсюда. Я хочу жить, но... Я не хочу обратно. Я погряз в этом дерьме. Это мир - мой мир, я живу в нём, действительно живу, хотя и ненавижу его всем сердцем. Моя пати - моя семья, и я готов принести ей любые жертвы, даже если эта жертва - часть семьи.

  Топлюша. Что я делаю?

  Я сказал это вслух.

  - Топлюша, - презрительно сказала Юля. - Вот где твоя Топлюша. - Она указала пальцем за свою спину.

  Я проследил её движение. Утопленница валялась под деревом, её одежда была изодрана и покрыта белёсой сукровицей, сочащейся из многочисленных ран.

  - Она тебя преследовала, - весело сказал Алексей. - И я убил её. Можешь сказать спасибо, друг!

  Я зарычал и бросился на друида, свалил его с ног, ударил в лицо. Инстинктивно потянул тесак из ножен.

  - Что ты делаешь? - изумлённо спросил друид.

  - Она же ничего не сделала! - рявкнул я. - Ничего!

  - Она пыталась нас убить! И тебя! Дважды!