Героика. Сага о не очень хороших людях (СИ)

— Два дохляка! — заржал абсолютно не уставший Маурисио. — Когда мы вернемся в Вальгрен, скажу декану Могильяни, чтобы занялся вашей физической подготовкой.

— ЕСЛИ мы вернем в Вальгрен! — рявкнул Элендил.

За его спиной полыхал сад. Бушующее пламя вздымалось над вершинами деревьев. Небо застилало черное марево. Огонь стремительно подползал к спасительному «пятачку». В воздухе ощущался жар, и витал прогорклый запах дыма.

Не став больше медлить, Бегония подошла к гаргулье. Достав монету, она сунула золотой кругляш в щель между челюстями демона.

— Ладно. Что дальше? — недоуменно сказала девушка, отступив назад.

Вздрогнув, статуя ожила. Со звуком, похожим на шорох каменной крошки, гаргулья повертела головой и встала на задние лапы. Расправив сложенные крылья, монстр лениво задвигал челюстями, неспешно пережевывая угощение.

Внезапно он остановился. Проглотив монету, гаргулья вновь опустилась на четвереньки, оказавшись нос к носу с Бегонией. Та в ужасе отпрянула. Выпуклые глаза статуи горели ярко-красным светом.

— Что-то не так! — воскликнула Бегония. — БЕЖИМ!!!

Приплюснутая морда демона расплылась в ухмылке, и гаргулья взорвалась.

Оглушительный грохот сотряс пылающий сад, будто небесный молот врезал по земной наковальне. Куски гаругльи полетели в стороны шрапнелью. Взрывная волна сбила Элендила с ног. Некий тонкий продолговатый объект залетел ему прямо в лицо и отвесил звонкую пощечину. Вскрикнув, эльф шлепнулся на траву, и тут же сверху на него упала туша Маурисио.

Валяясь на спине, неандерталец стонал, с головы до пят покрытый сажей. Гранитные осколки и расплющенные монеты торчали из его одежды и толстой шкуры.

Вытаращив глаза, полуживой Элендил чудом выполз из-под туши Маурисио. В дыму и пыли он нащупал нечто, ударившее его во время взрыва. Щурясь и утирая бегущие по щекам слезы, он поднес находку к лицу. Его ладонь сжимала оторванную по локоть женскую руку. На глазах у эльфа надетый на нее обрывок рукава переменил свой цвет, слившись с окружающей травой. На среднем пальце было кольцо с гербом Потустороннего университета. В нижнем правом углу поблескивал крошечный значок, изображавший удавку и кинжал.

— Бегония! — простонал Элендил и отшвырнул в сторону найденную конечность, — Надо было брать медную монету! А-А-А-А!

Уткнувшись в землю лицом, он завыл, как волк, не в силах сдерживать подступающий к горлу крик. Чуть поодаль свирепствовал пожар, стремительно доедая остатки сада. Взрыв распахнул дверь позади гаругльи настежь. В открывшемся проеме виднелся знакомый зал с колоннами.

Глава 2.16

Тиканье метронома становилось невыносимым. Громкое и неотступное, оно вырывало его из объятий сна, сводя с ума монотонным звучанием.

Он поднял веки и зажал уши руками. Это не помогло. Уставившись в окружающий его мрак, он распахнул рот в немом крике.

Его внимание привлек тусклый свет, сиявший справа от его лица. Поднеся к глазам руку, он увидел, что к запястью привязана призрачная лента. Бесплотная и полупрозрачная, она трепетала и колыхалась, словно находилась в другом мире. Ее очертания слагались из мерцающих голубых линии. Посередине тянулась огненная надпись.

«Феофан Шмыгл».

***

— Такими темпами, — проворчала Дана, — я точно подхвачу воспаление легких!

Слова вылетали из ее рта вместе с облачками пара. Дрожа как осиновый лист, девушка сновала туда-сюда, лишь бы хоть чуточку согреться.

Длинный коридор окончился просторной комнатой, омытой приглушенным белым светом. Низкое зимнее солнце заглядывало в высокие окна, занимающие всю западную стену. Подойдя ближе, Хиггинс выглянул наружу. За расписанным морозными узорами стеклом виднелись мутные очертания заснеженных гор. Между ними и зданием, в котором находился коротышка, зияла черная пропасть.

— Мы словно перенеслись далеко на Север, — задумчиво произнес он.

Светлые кирпичные стены украшали масляные картины. Вставленные в позолоченные рамы, они изображали сцены баталий, или же зарисовки рыцарских турниров, где ломали копья закованные в доспехи всадники.

В дальнем конце комнаты темнело жерло камина. Дрова внутри него не горели. В углу журчал декоративный фонтанчик и высился роскошный сервант, заполненный бутылками и кубками.

— Живут же люди, — оглядывая обстановку, философски заметил Хиггинс.

Центр помещения занимал круглый стол. Изготовленный из дорогой древесины, он мог вместить на себе обед для целой роты. На покрытой лаком столешнице была изображена карта мира. Кривые темные линии пересекали материки и острова, обозначая границы между странами. Столицы и значимые города были отмечены рисунками крепостей, кораблей или караванов. К каждому государству, к каждой столице, к каждой реке, морю или океану прилагалась каллиграфическая подпись с его именем.

— Похоже на язык северян, — заинтересованно сказала Дана. Приблизившись к столу, она осторожно водила пальцами по ветвистым торговым путям, руслам рек и очертаниям королевств, одними губами читая их названия. — Но не совсем. Выглядит как устаревшее наречие.