— В течение ближайших пяти лет на границе России и Казахстана будут построены около двух тысяч объектов пограничной инфраструктуры. Естественно, эти объекты будут оборудованы современной связью и необходимыми техническими средствами.
— Мечты, мечты, где ваша сладость. Это все химеры, милейший пожилой следователь. Времена Советского Союза ушли безвозвратно, хотя вы этого не хотите понять. А вместе с ним и само понятие «граница на замке». Другое дело, что, начиная с 26 января 2006 года, страны-члены ЕС обязаны предоставить статус постоянного жителя всем гражданам стран — не членов Евросоюза, которые до предоставления ходатайства о получения постоянных видов на жительство прожили в стране ЕС не менее пяти лет на постоянной и законной основе. Законная основа — понятие достаточно растяжимое, так что официально легализовать переправленных мною в Европу людей вполне реально.
— Маленьким народностям не дают покоя чужие большие победы. Ну и что это вам даст, Саранча?
— Это кого вы называете «малые народности»? Европа еще скажет нам спасибо за наше упорство в постели и плодовитость.
— Оставим европейскую политику, Саранча. Вы мне лучше другое скажите. Это правда, что в ближайшие годы Карелия будет рассматриваться наркобизнесом как одна из наиболее привлекательных территорий для транзита и распространения наркотических веществ?
— Думаю, что да. Граница между Россией и Финляндией становится все прозрачнее, с каждым днем ее пересекают все больше людей.
— Но и Сков наркоторговцы своим вниманием не обходят. В прошлом году из всех областных призывников 5 % были забракованы из-за употребления наркотиков.
— И тем не менее. Сколько можно людей сажать? Сковский маршрут, вашими молитвами, пожилой следователь, получил репутацию опасного и ненадежного. А репутация в наше время дорого стоит. Сейчас моя бывшая организация, и не только моя, предпочитает работать через Выборг. — Кстати, Саранча, сейчас судебные инстанции получили указание шире использовать статью 174.1 УК РФ, которая касается легализации средств, добытых преступным путем. Особенно в тех случаях, когда не удалось доказать статью 228 УК РФ о незаконном обороте наркотических средств. Та что, надеюсь, сажать мы будем больше.
— Спасибо, пожилой следователь, я предупрежу своих людей, чтобы они были внимательнее с бухгалтерской документацией.
— Пожалуйста, Саранча. И еще запретите им предлагать себя топ-моделям в общественных местах и вообще в глаза бросаться. Пускай поют и танцуют в обществе светских дам когда рядом никого нет.
— Усилим воспитательную работу. Лично возьму под свой контроль.
— Вот именно. Проведите с ними беседу о пользе и необходимости спокойного сна по ночам и вреде для здоровья ненужных и шумных приключений и прочих половых извращений на сексуальной почве. А то вроде взрослые люди, а ведут себя так, как будто только что покинули период пубертата. Напомните им, что статью о растлении несовершеннолетних у нас еще никто не отменял.
— Так та банная проститутка все-таки пожаловались? И на несовершеннолетнюю она не очень похожа.
— Если бы она пожаловались, я бы вашего Ахмеда посадил без всяких сантиментов. Можете так ему и передать.
— А как ее зовут?
— Саранча, вы, кажется, меня не поняли. Если с ней что-то случиться, я пересажаю всех. И виновных, и невиновных, и кто просто в тот день в баню пришел.
— Потому что эта банная проститутка ваш информатор?
— Не только поэтому. Я хочу вас предупредить, Саранча… — Пожилой следователь, успокойтесь. Никто не собирается делать ей ничего плохого. Я с вами говорю, кстати, по поручению Ахмеда. Так вот. Я сейчас вам передам его паспорт.
— Зачем!?
— Вы переговорите с этой девушкой, ведь вы знаете, где она прячется?
— Допустим.
— Знаете, знаете. И скажите ей, что Ахмед хочет на ней жениться. Любые ее требования принимаются заранее. Оформите их брак, позвоните Ахмеду, он за ней заедет, куда вы скажите и перевезет ее к себе. Как вы понимаете, при таком ходе событий ей ничего не грозит.
— Насколько я знаю Ахмеда, он вполне зрелый мужчина и сам способен сказать девушке все, что считает нужным. И потом, в свете вами сказанного, весь этот фейерверк в городских банях мне кажется не совсем понятным.
— Воспитанному в мусульманских традициях мужчине чрезвычайно сложно ухаживать за русской девушкой. Так вы берете паспорт?
— Будучи сообразительным поленом я все понял. Я беру паспорт, но ничего не обещаю. Я с ней поговорю.
— Естественно.
— И еще. Мне меньше всего хотелось бы вмешиваться в чью-то личную жизнь, Саранча, но мне просто жаль Ахмеда. Он парень, в сущности, не плохой, по моему мнению. Никогда бы не подумал, что может уснуть голым, положив голову в торт, и с пистолетом в руках. Да еще в бане. В свои двадцать пять лет она конченная наркоманка и проститутка. Как с ней можно жить?