Героини

Анна-Мария затащила Кэтрин в дом. Обе девушки опрометью помчались наверх, в спальню мамы, чтобы попытаться увидеть из окна, где же теперь Хитклиф. Но пока они преодолевали два лестничных пролета, а потом еще возились со шпингалетами, чтобы распахнуть дверь на балкон, Хитклиф исчез, лишь вдалеке среди цветущего луга мелькнул его плащ. Кэтрин рухнула на постель, прижала ко лбу тыльную сторону ладони и замерла в этой отчаянной позе. Анна-Мария присела на краешек кровати и принялась размышлять о таинственном появлении героини. Но больше всего в этой истории ее взволновало присутствие героя, Хитклифа, которому непостижимым образом удалось узнать, где находится его возлюбленная. Вообще-то, между нами, его следовало называть антигероем. Никогда прежде ни один мужчина не являлся в «Усадьбу» за своей героиней.

— Ты когда-нибудь видела странные сны, Анна-Мария? — спросила Кэтрин невыразительным, монотонным голосом.

— Конечно, — ответила мама.

— Однажды мне приснилось, что я на небесах. И как ни ужасно это звучит, я чувствовала там себя несчастной. Представляешь? Быть несчастной на небесах! Что же я за человек такой? Один из ангелов очень рассердился на мою неблагодарность и вышвырнул меня оттуда. И я приземлилась прямехонько на Грозовой перевал. Проснулась и заплакала от радости и облегчения! Я чувствовала восторг, радость спасения! Что бы это могло означать, а?

— Ну, наверное, то, что ты хочешь быть с Хитклифом, но часть тебя чувствует греховность этих помыслов. И в то же время ты скорее хочешь быть грешницей, нежели несчастной святошей.

— Вот именно! — Кэтрин резко села в постели, в глазах ее блестели слезы. — Но почему?

— Вы двое слишком похожи.

— Я и Хитклиф? — спросила Кэтрин.

Мама кивнула.

— Да, и это все объясняет.

— Бог мой, наконец-то я встретила родственную душу! Как жаль, что матушка не подарила мне сестры, похожей на тебя!

— Мне тоже всегда хотелось иметь сестру! — И девушки крепко обнялись.

Такому книжному червю, как мама, сестра из романа Бронте была роднее, чем биологическая сестра. Должно быть, Кэтрин прибыла в «Усадьбу» в тот самый момент, когда пыталась решить, за кого из двух мужчин ей стоит выйти замуж. И мама должна была убедить ее ни в коем случае не выходить за Эдгара! Еще ни разу она не испытывала столь сильного искушения вмешаться в судьбу героини, а это, в свою очередь, означало, что ей придется забыть о своей симпатии к Хитклифу ради счастливого завершения романа. Анна-Мария часто помогала своим более симпатичным подружкам завоевать сердце красивого парня. Жизнь мамы проходила под девизом: всегда подружка невесты, никогда не невеста сама. Если бы она смогла изменить судьбу этих персонажей, то совершила бы настоящее чудо! Анна-Мария похлопала Кэтрин по руке.

— Все будет хорошо! Только дай мне немного подумать.

Мама бросила взгляд на часы, стоявшие на тумбочке. Скорый приезд матери мог разрушить все планы. Ей надо привести Кэтрин в презентабельный вид, и для начала ей следует поскорее сменить ночную рубашку на что-нибудь более подходящее. А матери она скажет, что Кэтрин — одна из ее подруг по школе-пансиону (Академия Прэри Блафф, в которой и я потом училась). Матери наверняка должна понравиться хорошенькая юная англичанка. Она решит, что гостья может положительно повлиять на Анну-Марию. (Бабушка, подобно многим американцам из высшего общества, была ярой англофилкой.) Мама бросилась к гардеробу, чтобы подыскать для Кэтрин подходящий наряд, но тут в комнату ворвалась Грета.

— Она должна уйти! Я не допущу, чтоб этот цыган снова начал ломиться в дом!

— Он не цыган! — вскричала Кэтрин, вскочила с постели и бросилась к Грете, готовая прикончить ее на месте.

Грета даже не шелохнулась. Только подбоченилась и продолжала стоять у двери.

Мама встала между ними, подняла на Грету умоляющие глаза.

— Пожалуйста! Позволь, я все улажу. Ты ведь понимаешь, мы не можем вот так вышвырнуть ее на улицу! Это некрасиво, непорядочно. В доме все готово? Мама будет здесь через десять минут.

— Да, мисс.

В конце концов, Грета была всего лишь служанкой, а Анна-Мария достигла того возраста, когда девушка может отдавать слугам приказания наравне с матерью. Впрочем, Грета сомневалась, что эта избалованная американская девчонка, которая за всю жизнь и пальцем о палец не ударила, сможет решить проблему с Кэтрин. Однако она ошибалась. Мама, может, и не знала, как правильно раскатывать тесто для пирога, заряжать пистолет или выживать холодной зимой, питаясь одной картошкой. Зато она знала, как помочь Кэтрин преодолеть самое сложное препятствие в лице собственной матери, Эдит Энтуистл.

Мама начала судорожно рыться в шкафу, перебирая отглаженные летние платья, и наконец нашла бледно-желтое, которое носила в прошлом году, с рукавами-фонариками и виниловым пояском. Затем выхватила из шкафа коробку с желтыми лодочками, украшенными белыми бантами, и протянула Кэтрин.

— Вот, примерь-ка!

Кэтрин покосилась на Грету.

— Хорошо. Но лишь потому, что меня просишь об этом ты, Анна-Мария.

Мама повернулась к Грете.