Героиня Чужого мира

– Она жива, – шептал Одж Хатворт. – У неё есть дыхание, есть! Она жива!

На него смотрели как на сумасшедшего. Каждый в зале был уверен, что девушка погибла, и лишь ждали целителя Олува для итогового решения.

– Что здесь произошло? – раздался властный голос его величества.

Рион встал рядом и оглядел бегло холл. Людей здесь было немало, но он быстро выделил основных действующих лиц – его светлость с дочерью, Олиоса Натингейла и нас с Янтарём.

Янтарь подался к королю и приглушённо рассказал ему обо всех событиях. В это время как раз успел спуститься целитель Олув. Все с затаённым дыханием ждали его приговора.

– Что с ней, магистр? – поторопил Рион.

Олув почему-то не спешил с ответом, кусая нижнюю губу.

– Не могу понять, ваше величество. Девушка жива, но не подаёт признаков жизни. Её тело словно заледенело. И я не знаю, как привести её в чувство. Можно попробовать различные микстуры и зелья, даже обряды и ритуалы, но я чувствую, что над ней замкнулся круг – словно магия отчуждения вокруг её источника. Даже не знаю, что делать в подобных случаях, я о таком никогда не слышал.

– Вы не сможете спасти мою дочь? – с мертвенно-бледным лицом спросил герцог Эрганский.

На мгновение мне стало его жаль, не смотря на все его злодеяния. Просто… он действительно любил свою дочь, и это заслуживало уважения. Не совсем он твёрдый сухарь.

– Целитель Олув, поручаю вам заботу о подсудимой и жду через час подробный отчёт о её состоянии, – начал Рион. – А вы, лорд Хатворт, пройдёте в зал суда. Сразу после оглашения приговора для Олиоса Натингейла.

С этими словами его величество развернулся и вошёл в зал. Янтарь взял меня под руку и повёл следом. Мы сели не на возвышении, а справа, на мягкие стулья. Сейчас здесь присутствовали самые влиятельные люди королевства, в том числе все члены Совета, кроме разве что Вешдока. О судьбе последнего меня просветил Янтарь:

– Вешдок бежал. Не думаю, что ему удастся долго скрываться, и вскоре его найдут и приговорят к работе на рудниках. А там старик долго не протянет.

Эх, Вешдок… и зачем ты вёл грязную игру за спиной Риона?

Первым рассматривали дело Олиоса Натингейла. Его осудили за убийство магистра Ксенорса и покушение на Бель Хатворт. Его пришлось привести в чувства, чтобы он мог дать показания.

– Признаёшь ли ты себя виновным в убийстве Ларета Ксенорса? – спросил Рион громко.

– Я не виновен, это убийство произошло случайно, потому что он покрывал иномирянку. Иномирянку, которая стала вашей женой, мой король!

Теперь в зале заголосили. Рион не собирался оправдываться и как-то комментировать это.

– Да, я женился на иномирянке, которую призвала в своё тело Дейра Орконзе против воли самой девушки. Но в чём же её вина? Быть может, в том, что ещё сутки назад она спасла весь мир, вернула жизнь Стихийным землям и помогла заточить шестую стихию, Тьму, обратно под землю?

Олиос растерялся, не зная, что и ответить. Он пока не видел, что я тоже нахожусь в зале, поэтому просто растерянно смотрел на короля. А подданные всё громче шептались между собой, обсуждали полученную информацию. Рион подошёл к подсудимому, связанному и стоящему на коленях перед тронным возвышением.

– Вы даже не представляете, что она сделала для этого мира, но посмели покушаться на её жизнь.

– Я лишь хотел вернуть Дейру!

– Дейра Орконзе ушла из нашего мира по собственной воле, испугавшись ответственности! – повысил голос Рион. – И вы не вправе решать чьи-то судьбы, Натингейл. Но вы ведь ещё и попытались убить её, не зная, что Бель Хатворт вас опередила в своей мести и приняла облик моей жены? Почему вы сделали это? Помнится, в письме, что вы мне отправили, которое, разумеется, будет приложено к результатам расследования вашего дела, вы ведь обещали расправиться с Дейрой только в том случае, если этого не сделаю я. Если вы не знали, что Бель скрывается под личиной Дейры, то увидев её в кандалах, должны были успокоиться. Но нет… вы всё-таки привели приговор в исполнение.

– Я не поверил в будущее, где вы смогли бы наказать в полной мере свою жену. И не зря. Ведь в итоге преступницу вы укрыли, да ещё называете её спасительницей мира.

– Я называю вещи своими именами, – откликнулся Рион и махнул рукой. – Увести его. Олиос Натингейл приговаривается к стиранию памяти и последующим исправительным работам сроком на двадцать лет.

Зал вновь загомонил, впрочем, они всегда гомонили, лишь ненадолго затихая, когда слово брал король. Рион посмотрел на меня, но поспешно отвернулся. Пока раскрывать карты он не собирался, и я продолжила сидеть рядом с Янтарём, а в зал ввели нового подозреваемого – Оджа Хатворта.

Его приговорили к тридцати годам исправительных работ и передаче титула дальнему родственнику, а не прямым наследникам. Это был настоящий удар для герцога, но перед тем, как его вывели из зала суда, он взмолился о последнем желании.

– Я вас слушаю, – милостиво позволил Рион и сел на трон.