Героиня мира

— Не смейте и пальцем ко мне притрагиваться, — услышала я собственный голос.

И тут по гулким покоям за дверью разнеслось бронзовое эхо:

— Провались вы в пасть ада, что тут у вас творится?

Оба тут же вытянулись по стойке «смирно». Лакей обернулся и крикнул:

— Пришла девушка, сэр…

— И принесла послание, — отозвался голос. — Я слышал, как вы тут ломали комедию. Впустите же ее.

Лакей поманил меня за собой, охранник отошел в сторону. Отражение заскользило по гладкому полу у меня под ногами, а впереди меня и подо мной заколыхалось пламя свечей, и я увидела вход в большую зеленую гостиную с яркими кроваво-красными шторами.. а на их фоне самого Ретку. Такой большой, высокий, такой неотесанный при всем своем великолепии — в этом красноватом свете казалось, будто он отлит из тусклого золота, — я собралась с силами, готовясь к очной ставке, надеясь как-нибудь умилостивить его, если на то имеется хоть тень возможности.

— Ах да, Дара, — сказал он. И бросил лакею: — Все в порядке. Можете снова ложиться спать.

В следующее мгновение дверь закрылась, и я осталась с глазу на глаз с Реткой.

— Дара… — только и удалось мне произнести, — нет, я не…

— Не Дара. Ну, разумеется, Арадия Завион, вы не Дара. Но разве вам не кажется, что лучше им думать, будто я принимаю у себя кого-то другого, ведь этот ночной визит выходит за рамки общепринятых правил?

Я думала лишь о том, что он вроде бы не сердится, что мне необходимо опустить на пол этот несчастный маленький саквояж, пока я не переломилась под его тяжестью Ставя свою ношу, я бросила взгляд на руку и заметила, что на ней больше нет кольца.

Саквояж упал. А я лишь с трудом сдержалась и не закричала. Эта последняя капля, непереносимо жуткая, повергла меня в полное отчаяние и выбила землю из-под ног.

Ретка поднес к моим губам чашу с вином и велел попить, я послушно отхлебнула.

— Мое кольцо… наверное, это случилось, когда я мыла руки у фонтана… холодная вода.. видимо, оно соскользнуло с пальца, — забормотала я. — Вот уже несколько недель, как оно стало велико мне, не знаю, почему..

Вероятно, я повернулась, как будто решила тут же кинуться обратно и заняться поисками там, во тьме Но Ретка усадил меня в кресло и спросил:

— И кто же всему виной?

Вопрос привел меня в чувство. Он был необычен, или так мне показалось.

— Никто, а может, я сама.

— Значит, это не из-за Завиона.

Зрение немного прояснилось, и я увидела, что Ретка стоит у письменного стола. Там лежали бумаги и огромная книга, из которой торчало несколько закладок, стояла лампа, перья в подставках и серебряная фляга для вина. Все эти вещи я восприняла как часть Ретки.

— Видите ли, — проговорила я, — никто не захотел помочь мне. Все меня принимали за… за проститутку, потому что я оказалась одна на улице. В панике я не сумела придумать ничего иного, как назвать ваше имя. Простите меня, пожалуйста.

— Рад, что мое имя для чего-то пригодилось, — ответил он. — А почему вы бродили там в одиночестве?

— Я приехала в город, чтобы разыскать Фенсера Все произошло неожиданно. Он ни о чем не знал. Мне не удалось найти улицу, на которой он живет. Дурацкая история. — Вино вернуло мне равновесие или дало возможность увидеть случившееся под другим углом. Я попыталась вести себя как ни в чем не бывало и даже принять беспечный вид. Мне захотелось ускользнуть от Ретки, хотя деваться было некуда. От него исходила невероятная мощь, она то порождала новые предметы в комнате, то пожирала прежние. Как только хватило у меня смелости…

И спокойно зазвучал тот голос:

— А отчего же вы столь поспешно отправились в Эбондис, когда вас никто не ждал, не зная даже точного названия улицы?

Я не собиралась рассказывать Фенсеру о случившемся. Я хотела обрушиться на него с горькими сетованиями по поводу одиночества, сослаться на тревогу, ничего не уточняя.

— Там, где я живу, произошел неприятный случай. Один человек попытался насильно овладеть мной.

— Поскольку вы живете там одна, а ваш муж находится здесь.

— Да, поэтому.

— Кто?

Ну что мне стоило сказать, какой-то рыбак из Ступеней или поселившийся в нашем доме греховодник? Но слова выскользнули у меня изо рта, как будто не могли не прозвучать.

— Человек по имени Фирью.

— Ах, ну да, Фирью.

Я опомнилась слишком поздно и подумала, что теперь Ретка, наверное, очень рассердится. Он стоял, глядя в лежавшую на столе книгу, как будто читал в ней нечто важное.

Я разволновалась, снова вскочила с кресла и опять уставилась на палец, на котором уже не было кольца. Сплетенные друг с другом медные дельфины наверняка лежат в сточном желобе фонтана, они попадутся на глаза какой-нибудь девушке, и она возьмет их себе.

— Ценное было кольцо? — внезапно спросил Ретка. Казалось, он читает не книгу, а мои мысли. К чему таиться от него?