Героиня мира

В поле зрения появлялись проносившиеся то в одну, то в другую сторону кони без всадников, а иногда среди завихрений ветра всплывали беспорядочно движущиеся фигурки, поменьше и почернее. Вороны на кронианских знаменах с изображением тотема кровожадно размахивали крыльями над трупами кронианцев. Зимний холод злобен, пусть каждый сам о себе заботится.

И я тоже боялась только за себя. Эти небеса, опускавшиеся все ниже, этот мрак несомненно предвещают наступление ночи, а снег все порхает на ветру вместе с воронами. Жизнь еще идет, но лишь на поле сражения. Гурца убьют, а Мельм забудет обо мне.

Косой ветер, дувший с востока, словно погнал меня вниз по склону к равнине.

Согнувшись под шубой в три погибели, я стала кое-как пробираться по широкой колее, по проложенной войсками дороге. Стоило мне выйти из-под прикрытия холмика, как резкий порыв ветра снова хлестнул меня по спине; казалось, он рассек мне сзади одежду и оставил меня голой, но, похоже, я успела свыкнуться с ветром, как раньше свыклась с холодом. Я вынесу нестерпимое. Мои мысли занимало другое.

Я — девушка из королевского города, и если мне повстречаются бойцы чавро или, быть может, какого-нибудь полка моей страны, оказавшегося в Золи, я скажу, что принадлежу к родственному им народу. И обращусь к ним на своем родном языке. Я торопливо семенила вдоль дороги среди черных и белых пятен, замерзшей грязи, валяющихся мертвыми тюками черных форм военных, склонившихся к земле черных копий, на одном из которых висел истрепанный ветром алый вымпел; усевшийся на железную пряжку ворон глянул на меня, повернув голову боком и прикидывая, не угрожает ли ему что-нибудь с моей стороны (что за двигающийся кусок человечьего мяса невероятных размеров); по дороге я сочиняла речь, с которой обращусь к соотечественникам или к союзникам моего короля. Затем я испугалась, что все скажу не так или с кронианским акцентом, и заговорила вслух. Вороны клевали и терзали трупы, следя за мной, и слушали меня в промежутках между порывами ветра. А потом белое лицо с черной бородой — оно казалось белым как снег — впилось в меня укоряющим взглядом. Но тут я не могла ничего поделать. Пусть ты умер, но я не друг тебе. Я не сестра твоя по отечеству, по лесам и лебединым озерам. Закрой глаза, что же ты так злобно глядишь? Тут нет моей вины…

А вот изумрудный вымпел, свидетельство того, что существуют и другие цвета.

И я знаю: есть человек, который спасет меня, ведь этот человек — мое прибежище; еще минута, и я увижу, как он скачет мне навстречу на фоне жуткого янтарно-серого неба, цветок света приник к нему, и уже ничто не будет угрожать мне, и рядом со мной он тоже окажется вне опасности…

Я чуть приподняла голову, заслышав приближение метафизического всадника; лед крошился под копытами, а на фоне сумерек проступили неясные очертания духа, вызванного заклинаниями.

Когда до него осталось пятьдесят шагов, зрение мое вновь обрело четкость. Это был Мельм, он сидел верхом на одной лошади и гнал, держа под уздцы, вторую.

Он испугался, увидев меня, поднес руку ко лбу и сделал какое-то движение, осеняя себя знамением; кронианские солдаты время от времени поступали так же, и мне доводилось это видеть.

— Аара? — крикнул он и еще быстрее погнал лошадей. — Мисс Аара. — Он наклонился и внимательно посмотрел на меня. — Неужели вы меня услышали на таком-то расстоянии? — Затем он покачал головой. — Нет, думаю, вы напугались. Конечно. Вы пошли искать его. Но здесь… вам здесь не место. — Он спешился, подхватил меня и усадил на вторую лошадь. — Не тревожьтесь. С вашим полковником ничего не случилось. Он хотел сам вернуться за вами, но это было бы безумием. А теперь держитесь покрепче. Ехать недалеко.

По всей равнине разносился грохот пушек. Ветер стих. Мы оба оглянулись, но позади нас землю покрывали лишь вороны да лица, румянец дыма да дымовой столб, уже превратившийся в небосклон.

— Неблагодарный день, — сказал Мельм.

Он имел в виду, что они, его соплеменники, проиграли битву при Золи. Он имел в виду, что последние боевые действия, которые разворачивались у стен, напоминают часовой механизм: иной раз перед тем, как остановиться, он вдруг начинает работать быстрей. Генерал вместе со штабом покинул поле сражения. Войска, конечно, отступали, стягивая фланги к тылу, но еще завязывались стычки между мелкими отрядами: они искали славы, геройской гибели. Граница пролегала в двух милях отсюда. Предполагалось, что вдоль нее стоят новые батальоны сил Альянса. Честь Уртки обязывала кронианцев пересечь ее: если человек хочет в будущем сражаться, он должен остаться в живых, иначе как ему добиться окончательной победы?

Кони шли к одноцветным холмам, пересекая землю, на которой потерпели поражение кронианцы. Посыпал густой снег, он словно спешил подобно бинтам закрыть грязное месиво, в которое превратился мир.

7