Героиня второго плана

Она не старалась быть с сыном как-то особенно деликатной из-за того, что у него появилась девушка. Деликатность присутствовала в их отношениях всегда и подразумевалась сама собою.

– Да, – кивнул Арсений.

– Вы любите друг друга?

Такой вопрос удивил его. Разве стал бы он говорить, что отношения серьезные, если бы они с Мариной не любили друг друга?

– Да, – повторил он. И уточнил справедливости ради: – Я ее точно люблю.

– Этого мало, Сенька, – сказала мама.

– Чего мало? И для чего мало? – не понял он.

– Любить самому мало для того, чтобы получилась семья. Не сердись, что я вмешиваюсь, – добавила она, хотя Арсений и не сердился. – Просто мне не хотелось бы, чтобы ты повторил мою ошибку. С твоим отцом. Я очень сильно была в него влюблена, а когда поняла, что этого мало и равная мера чувств нужна с обеих сторон, у нас уже был ты и мне казалось, я не имею права что-либо менять.

– А почему ты решила, что мы с Мариной собираемся жениться? – спросил он.

– Ты, может быть, не собираешься, а Марина собирается. Она ведь постарше тебя, правда?

– На три года всего.

– В вашем возрасте это имеет значение. Может быть, я ошибаюсь, но мне показалось, у нее на твой счет серьезные планы. Потому я сразу об этом и спросила. Не подумай, что она мне не понравилась, – оговорилась мама. – Марина энергичная девушка. Это хорошо – целеустремленности тебе недостает.

Глава 2

Правильно ли мама оценивает нехватку у него целеустремленности, Арсений не понимал, но что она не ошиблась насчет Марининой энергии, понял очень скоро.

Марина вошла во все уголки его жизни всего за месяц, не более.

Она легко разобралась, какие учебники ему необходимы, и однажды купила самый дефицитный из них в «Академкниге», в которую Арсений безуспешно заходил много раз, а она заглянула всего однажды и лишь потому, что проходила мимо.

Она готовила из примитивных рыбных консервов такой суп, вкуснее которого невозможно было себе представить, и требовалось ей на это пятнадцать минут, да и то – суп готовился словно бы сам собою, а Марина тем временем расспрашивала Арсения, как прошел его день, и ее стрельчатые глаза горели неизменным любопытством.

Она не очень любила театр, вернее, совсем не любила, как и книги, но могла достать сборник стихов Цветаевой или билеты на Таганку, а после спектакля они с Арсением шли в закрытый для посторонних ресторан Дома актера на Тверской, их проводил туда тот же человек, который помогал с билетами, и Марина чувствовала себя в этом богемном месте так же естественно, как и в любом другом месте на белом свете.

Она тратила на уборку квартиры час в неделю, и всю неделю после этого квартира сияла чистотой так, будто над ней потрудилась фирма «Заря» в полном составе.

По выходным она вытаскивала Арсения на каток в парке Горького и на лыжный спуск в Крылатском, и через месяц он уже удивлялся, как обходился без этого раньше.

И при всем этом она училась в Первом меде, то есть целые дни проводила в институте и в клиниках, а ночами что-то читала, учила наизусть или выписывала из своих медицинских книг, потому что намерена была стать не просто врачом, а хирургом, и намерена была сделаться лучшей в этой специальности, в которую женщин вообще не очень-то допускали.

Она в самом деле фонтанировала энергией, в нее словно моторчик был вставлен.

– И совсем не моторчик! – засмеялась Марина, когда Арсений сказал ей об этом. – Просто у меня такой гормональный состав организма. Переизбыток тестостерона. Все на самом деле физиологически объясняется.

Что ж, ее физиология ему нравилась – когда они оказывались в постели, моторчик лишь увеличивал обороты. Ему вообще все нравилось в ней – стоило ей появиться на пороге, у него внутри будто бы свет включался.

Через месяц Арсений уже не представлял, как жил без нее до сих пор. И уж точно не хотел представлять, как станет жить без нее. И вообще, что значит, как станет? А зачем ему, собственно, жить без нее?

Может быть, мама тревожилась о том, как бы Марина не оказалась обычной охотницей за московской пропиской. Но сыну она своих опасений не высказывала, а сам он об этом не тревожился ничуть.

Арсений не был сильно изощрен в психологии и в мотивах человеческого поведения, но даже он понимал, что для Марины главное – не пристроиться к теплому местечку, а доказать себе и окружающим, что она может добиться всего, чего захочет. И что значила такая внешняя вещь, как московская прописка, в ее грандиозном стремлении вперед и вверх? Да ничего не значила. Мир отвечал на ее собственные усилия, отвечал открыто, мощно, как она того и заслуживала.

А Арсения она любила. Когда мама сказала, что одной его любви будет мало, он насторожился: а правда, любит ли его Марина? Но, насторожившись, сразу же и понял: да, любит.

Отношения с ним составляли единственную область ее жизни, в которой не было соревнования, азарта, преодоления. С ним она отдыхала, и, как Арсений вскоре понял, никакая другая возможность отдохнуть не была ей доступна вообще.