Героиновая пропасть

И объяснения Марата он хоть и принял внешне, точнее, сделал такой вывод, что принял, его не оставляло убеждение, что Володя хоть и мог запутаться со своими прошлыми дружками, но не он здесь главная фигура, а машину заместителя министра взорвать — это шаг. И шаг вызывающий, вряд ли имеющий прямое отношение всего лишь к шоферу. Возможно, в чьем-то раскладе Володя и играет свою роль. Недаром же Егор Андреевич, когда увидел вчера весь этот ужас, сразу невольно подумал, что лучше бы тот и в самом деле погиб. Но это же он, Каманин, так подумал. А выходит, что кому-то и почему-то тоже пришла такая же мысль в голову? Почему?

Володя слишком многое знает. Он мог слышать разговоры в машине. Он, естественно, знает, с кем, бывало, беседовал, сидя на заднем сиденье, заместитель министра. Он даже мог бы попытаться попробовать войти в эту игру и попытаться диктовать и свои какие-то условия. Но это — из области предположений, не больше. И вот уже открывается охота на шофера… Не странно?

Во всяком случае, абстрагируясь от нечетких сведений, думать можно о чем угодно, даже о том, что тебе в настоящий момент более всего удобно. Но истина — не здесь. А в том, что ни в коем случае нельзя позволять «братишкам», будь они все прокляты, сесть себе на шею. Пусть они даже и не мечтают об этом! И удержать их реально только в жесткой узде. Дашь слабину — и понесет. Вразнос.

Вот этой тактики Каманин и решил придерживаться в дальнейшем, пока исключительные обстоятельства не потребуют от него внесения кардинальных изменений. На что он достаточно, с его точки зрения, тактично и указал сейчас.

А впрочем, если смотреть правде в глаза, куда эти шакалы — вот уж истинную правду нечаянно изрек Марат! — денутся от него?!

И, расставаясь, они снова приняли по малой рюмочке, и сколько ни наблюдал Егор за глазами Марата, так и не увидел в них покорности. Ну что делается? Совсем отбились от рук!..

Марат же из сегодняшнего посещения понял одно, но самое важное для себя: Егор Андреевич не раскрылся. Он принял объяснения, поверил им, но оставил исключительно за собой право диктовать условия всего дальнейшего. Он, как старая советская дипломатическая стена, — неколебим. Он — «господин нет». Так ведь иногда называли великого советского дипломата Громыко. Правда, тот действовал в иных интересах и по совсем иному поводу был непреклонен.

Тоже своего рода крепость, которую никакими убеждениями и даже лестью не пробьешь.

Ну что ж, значит, сам Аллах указывает путь! Ехать за собственную крепостную стену и оттуда, не боясь уже ничего, открывать военные действия. Без пощады. Из-за собственной крепостной стены — пусть это и ограда младшего брата — перспектива смотрится как-то надежнее.

Глава шестая ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Итоги допроса Владимира Рожкова поставили перед Александром Борисовичем Турецким гораздо больше новых вопросов, нежели что-то прояснили. И еще он понял, что, по всей вероятности, придется ему снова крепко окунаться, как когда-то, в позорное прошлое собственной державы, ибо, скорее всего, корни сегодняшних преступлений, в которых участвуют бывшие «афганцы», вроде Сипы и Рога, находятся все в тех же восьмидесятых годах. Необъявленная война и впервые проявившийся в нашей жизни «афганский синдром», предшественник «чеченского»… Переломанные судьбы… героизм, обернувшийся мировым осуждением… Тотальный обман, воровство, цинизм высшего руководства… Господи, неужто история нас так ничему и не научит? Собственная история!.

Но это все так, одни эмоции. А нужна конкретная фактура. Кто чем занимался? Почему именно сегодня объявлена охота на крупного государственного чиновника? Кому он перешел дорожку? И самый неприятный вопрос: кто заказчик? Вечная юридическая формула: кому выгодно?..

Интуиция, конечно, кое-что подсказывала, но это был не тот случай, когда требовалось ей безоговорочно верить. К тому же у Александра Борисовича почему-то никак не исчезало ощущение того, что акция — назовем ее так: устрашения — с автомобилем Каманина совсем не является даже этапом, не говоря уже о завершении, истории данного вопроса. И следовательно, надо быть готовым к еще более неприятному продолжению. Чего, а точнее, кого будет оно касаться, остается только догадываться.

Но кому нужен заместитель министра иностранных дел, курирующий Юго-Восточную Азию? Можно поставить вопрос и точнее: кому он мешает? И если мешает, то в чем? Международная политика?

Нет, убийства, конечно, совершаются и по политическим мотивам. Но мотивы должны быть очень серьезны и никаким иным путем не решаемы. Относится это к Каманину? На это может ответить разве что его министр.

А если это все пустое? Тогда суть проблемы может заключаться в том, что никакого отношения она к мировой политике не имеет, но в чем заметно личное участие конкретного «товарища»? Опять-таки, в чем?