Героинщики

Отец кричал так, что у него на лбу вздулись вены. Кайфолом не двинулся с места, он сжал кулаки:

- Ах ты ебаный ...

Напыщенным жестом Дэйви Уильямсон протянул руку и помахал, мол, уходи отсюда:

- Я не суюсь в твою частную жизни, твою любовь, поэтому и ты не лезь в мою, - улыбается он, склонив голову набок; его лицо похоже на маску клоуна. Мать выглядит озадаченной, когда из его груди вырывается невольный крик. Этот мудак все знает.

- Да, не нравится тебе, да? - Улыбка отца говорит о том, что Кайфолом правильно обо всем догадался. - Не лезь в мои дела!

- Что здесь происходит? - спрашивает мама.

Дэйви Уильямсон объявляет официальным тоном:

- Ничего такого, дорогая, у меня все под контролем, снова. - Он смотрит на Кайфолома, холодно улыбаясь: - Не так ли, мой бамбино?

- Иди на хуй, - кричит Кайфолом, но выбегает из комнаты сам, под аккомпанемент мольбы матери и дьявольского смеха отца, и оказывается на Саут- Клерк-стрит.

Смятение обжигает ему горло, пока он идет вниз по улице; он все еще без гроша в кармане и колеблется, остаться ему на Монтгомери-стрит вместе с Кочерыжкой, или пойти в Лейт, к Марии. Вот оно, да. Он пойдет туда, ляжет рядом с ней, удержит ее и будет защищать и любить ее, это он должен был делать все это время, так он хотел все сделать с самого начала. Никаких грязных пабов с вонючими рыбаками, куда он ее водил; они будут целыми днями лежать в постели, наркота оставит с потом их тела, они будут занимать друг друга, захотят друг друга, и все ночные кошмары исчезнут, и они проснутся на следующий день в новой, золотой эпохе.

Только так они смогут жить дальше ...

Вдруг слышать громкий гудок автомобиля, Кайфолом замечает, как около него останавливается старенький «Дацун». За рулем - жирдяй Джимми Колдуэлл, который опускает окно и говорит:

- Какие у тебя планы на сегодня? Может, организуешь еще одну встречу с той своей крохой? Я здесь как раз рассказывал о ней Клинту, - он кивает в сторону своего пьяного сообщника, рожа которого расплывается в похотливой улыбке. В середине ее сияет золотой искусственный зуб, он как дворец, построенный посреди трущоб.

- Хочешь прямо сейчас? - спрашивает Кайфолом, останавливаясь от внезапного нападения ломки.

- Садись назад, - предлагает Колдуэлл с вежливой рожей, - у нас есть деньги. Как всегда, да, Сай?

- Да, - соглашается Кайфолом, задыхаясь от собственной легкомысленности, и садится в тесную машину, чувствуя, как его ноющие кости протестуют против жесткого кожаного сиденья. - Le cose sifanno per soldi ...

Небесный танец

 Я сижу в баре при отеле, жду Фиону. Думаю о ее улыбку, от которой тает сердце, и о ее сосредоточенном, такое сексуальном лице, когда она обсуждает со мной книги или лекции. Каждый раз, когда она заходит в комнату, у меня душа поет. Я чувствую настоящий восторг - такой чистый, простой. Наша жизнь - это сплошная череда страстных поцелуев и нежного смеха.

Обожаю смотреть на нее во время занятий; даже когда мы целуемся, я все равно не могу от нее глаз отвести. После Хейзел, это - самое длинное, когда я встречаюсь с девушкой. Но я собираюсь все это похерить, потому что сегодня для нас наступит конец. Сегодня, в этом баре, я собиюсь бросить лучшую девушку всей моей жизни; самую красивую, умную из всех, кого я знаю. Не то, чтобы кто-то мог стать ей конкуренткой, но я все равно сделаю это.

Маленький бар в маленьком отеле, в маленьком, по моему мнению, городке. Но сама Шотландия всегда казалась мне огромным краем, я сам видел за свою жизнь только крошечный ее уголок. Этот ресторан похож на старинный Тауэр, некий приют для путешествующих купцов. Сияющий голубой ковер как-то сконфуженно-неудобно лежит на полу; встроенные сиденья вдоль каждой стены, рядом с которыми стоят убогие медные столики и стулья; над камином висит портрет Мартина Бакена в Абердинской форме, на фотографии виден автограф.

Бармен натирает должны бокалы. Двери бара открываются, и сквозь рифленое стекло я вижу на пороге женский силуэт. Сначала мне кажется, что это - Фиона, но оказывается, какая-то взрослая женщина. Пожалуй, одного возраста с моей мамой - где-то немного за сорок. На ней узкая черная юбка и белая блузка.

Фиона Коньерз. Надо набраться смелости, чтобы стать жестоким. Чтобы попрощаться с ней. Слишком много в моей голове мыслей, которыми я не могу с ней поделиться. Пинта светлого пива стоит передо мной, девственная. Не этого я хочу. То, что мне нужно, - в доках, в Дона. Или дома, в Эдинбурге. У Джонни Свона.

И где же она? Я смотрю на часы, висящий на стене; они немного спешат, как и все часы в барах, это точно. Может, она первой решила меня бросить. Надеюсь на это. Проблема была бы решена.

Фиона наверняка не будет долго грустить из-за меня. Такая красавица, более того, она - студенточка, живет одна, вдали от дома. Найдет себе кого-то, кто лучше подходит на роль бойфренда, как сказала бы эта ебаная Джоанна. Марк - хороший парень, но точно не настоящий Бойфренд.