Герольды «Наследия предков»

Иногда из меточного креста с частично отсутствующими поворотными загибами:

могла возникнуть латинская литера W:

(кладбище Херберг, 1738 год) или литера А, как это можно было увидеть на могиле Анны Побель. Этот символ был грубо материализован на могиле 1668 года вообще в виде циркуля»:

Этот пример является весьма типичным для категории исследователей, которые заботятся не столько о том, чтобы обобщать исторические факты, сколько полагают, что при помощи фантазии можно разрешить проблему родовых символов.

На фактическое значение дополнительных штрихов еще в 1860 году указал Хомайер в своей работе «Положение „Саксонского зерцала“ в порядке использования знаков вставки», а затем в своем фундаментальном труде «Родовые и дворовые символы». Он рассмотрел вопрос исключительно с научной точки зрения.

До Хомайера царило полное непонимание относительно смысла и предназначения дополнительных штрихов. Сам Михельсен в своей книге, посвященной родовым символам, прошел мимо такого явления, как дополнительные штрихи. Очевидно, ему не была известна работа А. Люббена, которая была опубликована в 1850 году в «Журнале отечественных древностей» и которая могла предложить ключ к решению этой загадки. Люббен воспроизвел в своей научной статье, посвященной проблеме фризских имен, находящееся в Ольденбургской государственной библиотеке рукописное описание окрестностей Харлинга, которое было датировано XVI веком. В нем, в частности, говорилось: «При имянаречении их первых детей особое внимание уделялось тому, занимают ли они место, происходя по мужской или женской линии. Если же они занимали местность, происходя по мужской линии, то дети назывались в соответствии с мужским наследием. Однако если они происходили по женской линии, то преимущество имели родители жены… Тот сын, который наследовал отцовское место, получал в свое распоряжение традиционный символ. Его же братья и сестры должны были обладать специальными знаками, которые являлись родовыми символами, на которых должна была быть проведена одна или несколько черт». Кроме этого, в окрестностях Харлинга даже в XVI веке был жив следующий обычай. Каждый хозяин двора имел свой собственный символ, «обычную марку». После смерти эта «обычная марка» переходила к сыну, который наследовал отцовский двор. В то же самое время все остальные дети должны были дополнить отцовский символ одним или несколькими штрихами.

Выражение «обычная марка» как наименование, используемое для обозначения родового символа, было очень распространенным. Можно привести множество случаев подобного словосочетания, которое фактически не претерпело никаких искажений. В гамбургском документе, который датировался 1304 годом, упоминалась «обыкновенная марка». В документе 1467 года было приведено латинское написание этой формулы «Signo suo solito». Словосочетание «обычная марка» также постоянно встречается в вельдорферской «Описной книге горожан», в которой с 1559 года рисовалась история городских семей, а также имелось описание их родовых символов. «Обычной маркой» назывался символ, который был присущ данному роду, то есть был обыкновенным, а затем он переходил по наследству от отца к сыну — короче говоря, это был родовой символ.

Подобного рода вещь была «обыкновенной», то есть обыденной, так как во всех германских землях, где родовые символы находились в постоянном живом употреблении, господствовал один и тот же обычай. Правовой получатель отцовского наследия должен был и дальше нести родовой символ. Другие же братья брали отцовский символ лишь за основу, дополняя его одним или несколькими штрихами. Повсеместное распространение этого обычая от Скандинавии до Трансильвании, от Прибалтики до Швейцарии, и, конечно же, бытование его в Великой Германии позволяют заключить, что эта традиция обосновывала суть родового символа, который являлся ее визуальным воплощением.

Хомайер был фактически первым, кто обнаружил эту внутреннюю взаимосвязь обычая и родового символа. Это было воистину счастливым открытием. В ответ на первую листовку, которая была выпущена Хомайером, ему пришло сообщение с острова из Хиддензее. В нем говорилось, что в этой местности родовые символы оказались неискаженными, так как они передавались в неизмененном виде от отца к сыну, который наследовал отцовский двор. Остальные сыновья должны были направиться к озеру, где обычно они селились. Там они добавляли к своему родовому символу черту. В итоге по родовому символу было очень легко установить, кто и из. какой ветви рода происходил, а также в каких отношениях между собой в рамках рода состояли отдельные семьи. Кроме этого, к письму было приложено изображение таблицы родовых символов рода Гау.