Герр Маннелинг

Солнце припекало, жужжали мохнатые шмели, довольно быстро крутилось опущенное в воду мельничное колесо. Крупные дубовые лопасти стучали по воде, поскрипывал вал, и еще что-то ритмично постукивало и шуршало. Из-за брызг от водяного колеса стояла маленькая радуга. Не зная что сказать Герр Маннелинг засмотрелся на работу механизм.

— Желаете взглянуть на работу мельницы изнутри? — поинтересовалась Берта, заметив интерес Хелгара.

— О да, конечно. — поспешно ответил он.

Вслед за троллей герр Маннелинг вошел в помещение мельницы. После уличного яркого света, внутри показалось сумрачно. В солнечных лучах, проходящих сквозь открытые окна, летали мельчайшие белые пылинки. В центре помещения находились два больших плоских и круглы гранитных камня, один поверх другого. Нижний лежал неподвижно, верхний вращался вокруг своей оси. Конструкцию из монолитов окружал фартук из ярко-рыжей меди, в одном месте бортик фартука был сложен воронкой, из которой в подставленный мешок бежала струйка тончайшей муки. Хелгару стало интересно, как зерно попадает под жернова. Присмотревшись, он увидел, что зерно из деревянного рукава, свисающего с потолка, понемногу сыпется прямо в отверстие в верхнем камне. Также он увидел лестницу на второй этаж, а в потолке люк со свисавшей из него веревкой.

Берта стояла у одного из окон и, слегка похлопывая одной ладонью о другую, напевала. Ее изумрудное платье переливалось всеми оттенками зелени, а золотая вышивка горела огнем, отражая солнечные лучи. Заметив, что рыцарь смотри на нее, она повысила голос, и Хелгар услышал слова.

Их лучше нет на свете.

""Двенадцать мельниц я отдам меж Тилло и Терно,

Их жернова из меди.

Колёса день и ночь стучат, сверкая серебром,

Допев куплет, Берта с силой хлопнула в ладоши, и Хелгар проснулся. Моментальный переход ото сна к яви — и Хелгар осознал себя в собственной спальне. По спине сбегали струйки пота, голова шла кругом. Что бы прийти в себя, молодой человек прошел к окну, вынул ставню, затянутую выскобленным бычьим пузырем, и глубоко вдохнул свежего утреннего воздуха. Солнце уже всходило, и ложится обратно в кровать не было смысла, да возвращаться в колдовской сон ему не хотелось. Не вызывая Джерта, Хелгар оделся и вышел во двор, там он умылся из бочки с дождевой водой и принялся упражняться с мечом. Сначала приходилось пересиливать себя, тело отказывалось повиноваться, казалось, что для совершения каждого движения приходится преодолевать сопротивление сильного встречного ветра. Но постепенно мысли улетучились, а взмахи, выпады, переходы из стойки в стойку стали проходить нормально, с рук и ног спали невидимые оковы. Глаза стал заливать пот, но это был правильный пот — рабочий он свидетельствовал о хорошо проделанной работе, а не о липком страхе ночных волнений.

— Это похвально, что ты упражняешься с оружием, но сейчас время для утренней службы. — На двор вышел дядя, и похоже он некоторое время наблюдал за тренировкой. — Хелгар, предлагаю тебе после мессы провести несколько учебных боев — это будет полезно нам обоим.

— Конечно, дядя.

* * *

Как правило, Петро Аскони проводил две службы — утром и вечером. Утренняя месса посещалась гораздо лучше, почти все обитатели рыцарской усадьба направлялись к церкви. Быстро приведя себя в порядок, Хелгар поспешил на службу.

Святой отец Петро стоял у алтаря и осматривал входящих в храм прихожан, два мальчика послушника стояли у него за спиной. Один из них приехал из Флоренции вместе с Петро Аскони и также как и священник был смугл строен черноглаз и черноволос. Второй был однозначно северянином — прямой нос, пшеничного цвета волосы, голубые глаза, широкие плечи и крупные ладони. Где и когда Петро сумел найти второго послушника, Хелгар не знал, но был очень доволен тем обстоятельством, что хотя бы некоторые из местных диких язычников смог узреть свет истинной веры.

Только Хелгар и Клаус вошли, Петро запел входное песнопение, мальчики как могли поддерживали священника. Сразу после речитативного интроита священник освятил дубовую бадью с водой и окропил собравшихся. Была зачитана молитва «Господи помилуй» и краткая вступительная молитва. Следуя ритуалу проведения мессы, Петро Аскони читал отрывки из Ветхого и Нового заветов. Затем пригласил прихожан на исповедь.

Хелгар, как и полагается сюзерену, подошел к алтарю первым. Осенил себя крестом, поклонился распятию, поцеловал руку святого отца, и, встав на одно колено, произнес тихо, так что бы мог услышать только священник.

— Я грешен, отче. Прошу отпусти мои грехи и облегчи душу.

— Читал ли ты, сын мой, положенные молитвы и совершал ли при этом поклоны?

— Да, святой отец.

— Расскажи, что гнетет твою душу.

— В сновидениях ко мне является злой дух в обличии девы тролля. Она поет мне песни и смущает мою душу.

Священник помолчал немного и спросил, поглядывая за спину Хелгара:

— Этот злой дух, побуждает тебя совершить преступления против Господа нашего?

— Нет, святой отец.