Герр Вольф

– На Западе меня называют чудовищем! Мне ставят в вину депортацию евреев, какие-то мифические концлагеря, массовые расстрелы военнопленных и прочую чертовщину! Когда-нибудь они под диктовку евреев напишут, что и мой «Верфольф» построен на костях попавших в плен варваров! Ты не должна верить ни единому слову, Чапперль! «Вервольф» стоит на граните! А на костях… – его голос уже оглушающе громыхал в замкнутом пространстве бункера, – на костях… слушай меня внимательно, Чапперль! Ты даже не представляешь, с какими кровавыми первобытными минотаврами мы столкнулись на Востоке! По моему приказу в окрестностях Винницы были раскопаны массовые захоронения жертв сталинских репрессий. Этакие циклопические могильники для скота! Мы выставили их на всеобщее обозрение и суд истории! Чапперль, ты сейчас почернеешь от ужаса! Каждый десятый житель Винницы был уничтожен без суда и следствия задолго до прихода сюда вермахта! Десять тысяч разложившихся трупов! Ну почему я не отдал приказ начать крестовый поход против СССР еще в тридцать седьмом?! Мы спасли бы миллионы советских людей! Хотя большинство из них, шатц, хуже скотов! Чекисты рыли братские могилы прямо в парке культуры и отдыха имени Горького! Это такое место в СССР, где быдлу разрешено по выходным плясать и случаться! Ты себе можешь представить нечто подобное в берлинском Люстгартене?! Так вот, в тюрьме всех расстреливали, а недострелянным дробили черепа прикладами винтовок и свозили трупы в этот самый парк культуры! Можешь мне поверить, после войны эти твари, если мы им, конечно, это позволим, будут снова плясать на костях своих соплеменников под звуки «Интернационала»! И после всего этого мировая общественность отказывает мне в праве считать себя Человеком Будущего, вермахт окрестила «смертоносным катком», а моих славных рыцарей Черного ордена – кровавыми мясниками! Какое сатанинское лицемерие!

Фюрер в ярости носился по крошечной комнате, бил кулаками в бетонные стены, нечленораздельно орал и топал ногами.

Через несколько минут пыл его иссяк. Он приблизился к Еве и как ни в чем не бывало крепко схватил ее за руку.

– Что ты там говорила, шатц, про пузыри от ожогов на попке твоей глупой Ильзе? – задыхаясь от внезапно нахлынувшей на него страсти, прохрипел он.

В следующий миг он привычно повалил Еву на персидский ковер, какое-то время безуспешно пытался сорвать с нее одежду и в зверином угаре, кажется, овладел ею.

Но, еще лежа на горячем, послушном его желанию теле своей несчастной любовницы, он, тяжело дыша и стоная, шептал ей на ухо:

– Ты чувствуешь, как у тебя внутри все горит?! Это гранит согревает твое тело своими волшебными лучами! Идиоты строители специально добавляли в бетон черноморскую гальку, чтобы погасить подземное излучение! Но оно все равно сохранилось! Возможно, ты от него завтра умрешь, возможно, умру я! Наплевать! А может, мы оба с его помощью очистимся от земной скверны и пойдем навстречу самой великой победе в истории человечества!

Вдруг Гитлер вскочил на ноги, отряхнулся и повелительно крикнул Еве:

– Все, шатц! Все! Ты меня воскресила! Теперь я снова совершенно здоров! Возвращайся в Оберзальцберг. Прямо сейчас, не дожидаясь завтрашнего утра! Как только мы возьмем Кавказ и Сталинград, я приеду к тебе и мы, может быть, поженимся! Иди же! Не смей задерживаться ни на секунду! Это приказ!

Часть вторая

Глава 21

10 августа 1942 года. «Вервольф». Вечер

На ужин в офицерскую столовую фюрер вошел с гордо поднятой головой. Он был глубоко экзальтирован и не собирался это скрывать.

– Господа! – вибрирующим от перевозбуждения голосом с порога торжествующе крикнул он. – Я счастлив быть вестником великой победы немецкого оружия! Вопреки всем сомнениям и подлому карканью моих недоброжелателей и маловеров, я, как всегда, оказался категорически прав! Только что мне доложили: взят первый бастион русских нефтяных промыслов – Майкоп! Уже завтра на Баку и Сталинград танки вермахта будут наступать на русском горючем! Зиг хайль, господа!

Под громовые раскаты «Зиг хайль!» вскочивших с мест офицеров и генералов фюрер чеканным шагом прошел к своему месту у окна в самом центре стола. Прямо напротив, как было принято, сел Кейтель. Почетные места справа и слева от фюрера заняли постоянно меняющиеся гости ставки.

По случаю захвата Майкопа по особому указанию фюрера к ужину было подано отлично прожаренное мясо со свежими овощами, зеленью и запеченной молодой картошкой. С некоторых пор Гитлер обожал испеченную в печи картошку с салом, которую он щедро сдабривал постным маслом. Ужин был скромен, но вкусен.

Как всегда, мгновенно уничтожив свою порцию, фюрер алчно окинул взглядом сидящих перед ним офицеров. А те поспешно дожевывали и допивали, прекрасно понимая, что сегодня Гитлеру есть что сказать! И говорить он будет, скорее всего, до глубокой ночи. А может, и до полного их истощения и даже смерти!