Гертруда Мамоновна: ведьмы рулят!

Помню, мы были маленькими, бабушке позвонила и зарыдала в трубку одна из кошек: ее муж, после очередного загула вернулся с котенком на руках, так как той другой было неохота его растить. А потом каждый год история все повторялось, пока количество котят в доме не перевалило за десять. Тогда истерика достигла пика, их надо было всех кормить и поить, воспитывать, бедная кошка путалась в именах, бегала за каждым, запустила себя в конец, и после всего этого, муж еще и жаловался другим котам, что она его запилила: вечно просит больше денег на домашние расходы.

Тогда-то бабушка и решила придумать успокоительное зелье, но поставила условия, что готовить его будет только в феврале и только для котов. Дала задание составить список кошачьих семей и вести учет. Выдавать каждой кошке по бутылочке и применять строго по указанному на пузырьке рецепту.

Что началось, когда в тот первый март, коты не вышли на улицу в поисках приключений. Поднялся бунт, у дома Большой Ба скопилась толпа из блудливых кошек, орущих о нарушении их прав и свобод. Кроты выстроились в два ряда, не давай им пойти на приступ дома. Тогда бабушку отстояли, а спустя время сами домашние кошки опять стали жаловать Большой Ба.

«Ба, помоги, мой не дает проходу в доме, не нагулявшись в марте, он потом компенсируют все в остальные месяцы, у меня уже сил нет его терпеть», – изо дня в день они звонили и донимали Ба.

На что моя мудрая бабушка говорила: «Ну это уже не мои проблемы, когда выходили замуж, думать надо было. Такая уж ваша кошечье-бабья участь».

Не могу сказать, что все успокоилось. Время от времени, бунты все-таки поднимаются, то со стороны котов, которых даже и не спрашивают хотят они пить зелье или нет, то со стороны блудливых кошек: они же тоже имеют право на любовь, то сами домашние кошки рыдают у порога дома Большой Ба и проклинают тот день, когда выходили замуж.

Несмотря на все это, очередь в аптеку Кыси не уменьшается по сию пору, и зелье расходится в одни день.

Ведется строгий учет, и если семья не приходит за настойкой, то лишние пузырьки вместе со списком возвращаются Герти, и та все уничтожает. Делает она это всегда при всех: разжигает перед домом костер и выливает в огонь все остатки жидкости. Пламя окрашивается в зеленый цвет, а в момент, когда все испаряется снова приобретает всем привычные оттенки от оранжевого до красного и, постепенно уменьшаясь, само по себе гаснет.

После обряда по уничтожению зелья, чтоб костер не горел просто так, дети придумали прыгать через него, танцевать и водить хороводы.

Так мы традиционно, уже много лет, празднуем уход зимы и приход весны.

Обычно после гуляний, мы уходим в кафе Кики и наедаемся пончиков с какао. Саныч в этот день надевает килт, приносит волынку и дует в нее, что есть силы, деля вид, что умеет это делать. Раз в год мы терпим эти его усилия показать нам какой он все-таки потомственный шотландец. После упорных завываний инструмента, он его откладывает и начинает нам демонстрировать цвета и клетку своего килта, доказывая, что он принадлежит к знатному шотландскому роду и неподалеку от озера Лох Несс у них есть замок. А на вопрос: «Чего же ты там не живешь?», он грустно вздыхает и рассказывает историю о том, как его старший брат затеял страшную интригу против него и обвинил в предательстве, а дед послушал того внука и выгнал его из дому, лишив наследства. Но это совсем другая история, не про Герти.

В тот вечер моя гречка с котлетами, как попросила Герти, получились что надо. Но вкусный аромат от каши перебивался запахом, идущим от зелья, а жалобное мяуканье котов и кошек уже начинало раздаваться из разных уголков нашего небольшого городка. Все понимали, завтра тот самый день, когда они – коты по своей наивности опять съедят нечто, куда женами подсыпана отрава.

Герти бесшумно зашла на кухню, так умела только она, села за стол и, взяв нож, стала чистить яблоко. Сестра выглядела уставшей.

– Вот я подумала, Маруся, кому же я передам рецепт настойки?

– Какие твои годы, рано пока думать о передаче семейных традиций.

– Налей-ка мне вишневой настоечки, – вздохнула она. – Надо отдохнуть, завтра тяжелый день.

Сидя на берегу озера, я даже не подозревала, что ожидает меня в ближайшие дни.

Глава 3. О том, как случилось кораблекрушение

Аномальная ранне-декабрьская гроза застала нас с Герти поздно вечером, когда мы заходили в кафе к Кики.

– Кики, родная, мы сегодня закажем у тебя все меню. Я голодная как сто диких кабанов, – Герти вещала на весь зал. Пока мы пробирались к нашему столику у окна, она еще успевала перекинуться парой слов со всеми нашими знакомыми. – Кыся, где твой муженек, час назад обещал, что мы с ним вечерком перекинемся в дурачка, тут в кафе.

– Герти, сама жду, паршивца, небось опять у Саныча застрял, экспериментируют. Горе ученые, – отвечала аптекарша.

– И ничего мы не застряли, не наговаривай, – это был голос Саныча, который входил в дверь кафе вместе с Якубочкиным.