Гертруда Мамоновна: ведьмы рулят!

– Герти, – заискивающим голосом начал Саныч, – понимаешь, рабочий день уже заканчивался, когда вдруг одна из белок вспомнила, что видела странный конверт в стопке с письмами, и ей показалось, что он от Василича. А я был занят тем, что слушал тишину, в надежде поймать сигнал от Деда Мороза, и она побоялась меня отвлекать. Потом закрутилась и забыла о письме напрочь, а когда снова пересматривала почту и не нашла конверта, сказала мне о нем. Ну вот, мы и потратили на его поиски весь этот час. Другие белки его переложили в стопку с не важными документами, так как на нем не было обратного адреса.

– Бардак у тебя, Саныч, – вроде как смягчилась сестра. – Ну и как, оно на самом деле от Василича?

– Да, представляешь. Я его даже не стал распечатывать, сразу помчался к вам. Ребята, у нас весточка от Василича, – крикнул Саныч уже всем, привлекая наше внимание.

Гостиная Герти была не из маленьких, и все мы любили по большей части сидеть у камина. Вот и сейчас, огонь из очага всех нас согревал своим уютным теплом, привлекая сесть поближе к нему. Герти с выхваченным у Саныча письмом плюхнулась в свое любимое кресло-качалку, я села на табуреточку прямо у камина. Саныч в диком волнении решил, что будет ходить по комнате из угла в угол и мельтешить у всех перед глазами. Кики же прямо с кухонным полотенцем в руках застыла у двери, которая вела из кухни в комнату. Яки с Кысей заняли диван у стены, на нем мягко сидеть, и он весь в подушках ручной роботы, которые я дарю Герти каждое ее день рождение. Их так много, что невозможно пересчитать. Как-то мы с Кики устроили вечер учета подушек у Герти и после четыреста тридцать девятой сбились со счета.

– Саныч, сядь уже куда-нибудь, – фыркнула Герти и наконец-то вскрыла конверт.

«Здравствуйте, друзья мои!

Представляю, как вы сейчас все вместе сидите в кафе у Кики за столиком у окна, или это пятница, и вы у Герти, и читаете мое первое за это долгое время послание. Саныч, помнишь, как год назад прямо перед новогодними праздниками, мы поспорили о вечно терзающем всех нас вопросе о существовании Деда и места его жительства. Сказать по правде, за время моего путешествия, я много раз жалел о том нашем споре, и о том, что обвинил тебя в фальсификации диплома академика. Обидел Фильку, который ставил на диплом печать, и даже, косвенно, Ба, которая все это подписала. Пьяный был.»

Да, было такое. Перебрал тогда Василич. А дело в том, что наш Саныч занимался изучением вопроса о существовании Деда Мороза лет эдак пятьдесят, или и того больше, в общем вечно. У него в дупле старого дуба даже целая лаборатория с пищалками, сигналами, антеннами и всяким прочим бредом. В процессе поиска доказательства о том, что Он есть, Саныч открыл и доказал пару тройку законов, написал море диссертаций, однажды получил премию за вклад в какую-то из наук, и получил степень академика в квадрате, с чем мы его год назад и поздравляли.

Вот, в тот самый день Василич принял на душу чуть больше обычного, и заявил:

– А ты мне эту филькину грамоту под нос не суй (это он о дипломе академика). На что Филька жутко тогда обиделся: промычал, – «с печатью же», – и ушел спать. Василич, не обращая внимания, продолжил, – ты мне покажи, чтоб глаза мои Его увидели.

– Тебе надо – сам пойди, найди и посмотри, – Саныч не мог угомониться. – Посмотрел бы я на вас умных таких: сидите у себя в кабинетах, бумагу переводите, все, что ни открою, вам все по боку. А что бы ты, Герти, делала без моего двигателя для метлы? Сколько муравьиных сил сейчас в ней, а? Маруся, чего молчим, чего не вспоминаем мною изобретенный навигатор «следопыт», кто без него каждый день в трех соснах умудрялся заблудиться?

– И пойду, – фыркнул Василич. Он попытался стукнуть кулаком об стол, но промахнулся. Саныч вовремя подхватил его под руки, а то упал бы наш боров, и чего доброго сломал себе чего-нибудь.

– Саныч, ты на Василича не обижайся, мы все тебя любим, и верим в Деда, но, по правде сказать, ведь глазами-то его никто не видел, – Герти подкатила к нему с бокальчиком вина, моя сестра сплошь излучала собой нескрываемый флирт, увела лешего и посадила подле себя на диване. Неуклюжие попытки сопротивления со стороны Саныча ни к чему не привели. У Герти уже был намечен план на остаток вечера, непосредственно связанный с нашим ученым.

В тот вечер, мне, как всегда, досталась роль провожатого, так как Василич мог просто не дойти до дома. После нескольких попыток взвалить его на метлу, в которой, конечно же, было поменьше муравьиных сил, чем у метлы Герти, я решила пройтись с нашим врачом-боровом к его дому пешком: авось на морозе протрезвеет.

А на следующее утро мы нашли у порога лаборатории Саныча записку: «Пошел искать, буду через год».

И вот она долгожданная весточка.