Герцль. Жаботинский

В начале тридцатых годов Жаботинский развил свою социальную теорию для строящейся страны. Гармония между классами превыше всего. В Эрец-Исраэле нет места забастовкам, они только вредят народному хозяйству и задерживают его развитие. Жаботинский предложил тогда идею «обязательного национального арбитража» и создание «нейтральной биржи труда». «Арбитражная комиссия» должна была представлять интересы как рабочего, так и работодателя.

Жаботинский также видел противоречие между идеей пролетарской солидарности, выраженной лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и национальными интересами, ибо если еврейские рабочие в стране объединяются с арабскими в рамках одной организации, они тем самым похоронят сионистское дело.

Особенно восставал Жаботинский против политических забастовок, проводившихся с целью лишить работы членов га-Цоар и Бейтар. У них не было экономической основы, это были попытки устранения политических противников под предлогом борьбы с «неорганизованными рабочими». Именно эти «забастовки» привели к серьезным столкновениям в Кфар-Сабе, на заводе Фрумин в Иерусалиме и на стройках в Петах-Тикве, вызвавших даже вмешательство полиции.

В мае 1932 года Жаботинский призвал к созданию «второго профсоюза рабочих», основанного на отрицании классовой борьбы во время становления страны и на принципе «обязательного национального арбитража». Пятая всемирная конференция га-Цоар (Вена, август 1932) утвердила создание «Национального профсоюза», который был организован весной 1934 года.

Одна из наиболее тяжелых бурь, выпавших на долю Жаботинского, связана с убийством Арлозорова. Возможно, что ни одна из кампаний, в которых он участвовал, не потребовала от него стольких душевных сил. В этой борьбе проявились его лучшие качества пропагандиста и публициста. Он отдал всего себя делу спасения людей от «кровавого навета» не только потому, что они были членами его партии и его сторонниками, но и потому, что сам он был человеком высокой нравственности и верил в торжество справедливости и добра. Если бы не эта вера, вряд ли удалось бы спасти невинных людей от виселицы. Жаботинский бросил на чашу весов весь свой авторитет.

Доктор Хаим Арлозоров, глава политического отдела еврейского агентства, был убит в канун субботы, 17 июня 1933 года, во время прогулки с женой по берегу моря в Тель-Авиве. Убийцы не были пойманы. И хотя в первых сообщениях намека-лось, что они были арабами, вскоре распространился слух, будто этого известного деятеля рабочего движения убили ревизионисты, то есть налицо политическое убийство.

Оголтелая травля против га-Цоар и Бсйтара со стороны левых кругов Эрец-Исраэля и Польши началась уже на другой день после убийства. Она усилилась после ареста Авраама Ставского (19 июня), обвиняемого в соучастии (якобы он осветил Арлозорова фонариком до выстрела), члена рабочего отряда Бейтар в Кфар-Сабе Цви Розенблата (будто бы он стрелял) и доктора Аба Ахимеира, проживавшего в одной комнате со Ставским (обвинялся в подстрекательстве к преступлению).

Страсти бушевали, население было на грани гражданской войны, Жаботинский интуитивно понял, что готовится лживый навет. В первом заявлении, опубликованном им по поводу убийства, он писал: «Я уверен, что Ставский не виновен… мы встанем на его защиту так, как в свое время мое поколение встало на защиту Менделя Бейлиса».

Он осудил своих противников прежде всего за то, что они не стыдятся нарушить два священных принципа человеческой культуры: во-первых, человек, утверждающий, что он не виновен, считается невиновным до тех пор, пока суд не признает его вину, и, во-вторых, даже если доказана его вина, ее не возлагают на всю общину.

Свои мысли Жаботинский выразил в одной из лучших публицистических статей «Холодно и стойко», опубликованной в варшавской газете «Момент» 21 июня, на четвертый день после убийства.