Герцог Арвендейл

— Ну, штаны, это… кусок материи… сшитый, как две трубы… то есть снизу, а сверху, как одна… ну чтобы… — он запнулся.

— Вот видишь, — мягко заговорил ректор, — ты считал, что понимаешь, что такое штаны, а когда попробовал объяснить свое понимание… — и он развел руками. — А ведь между тем ты еще даже не приблизился и к первому кругу понимания. Для чего они нужны? Почему, скажем, штаны, а не юбка? Что такое штаны для дворянина, для простолюдина, для кузнеца, для вора?

— Да если так со штанами, то голова совсем кругом пойдет… а ежели еще и с рубашкой и кушаком, так вообще… — махнул рукой Трой.

— Ты прав, — усмехнувшись, кивнул Игреон Асвартен, — именно поэтому ты найдешь… м-м-м, чрезвычайно мало людей, напряженно работающих над пониманием того, что есть штаны. Однако есть вещи, научиться пониманию которых необходимо, если ты, конечно, хочешь стать истинным человеком, а не двуногим прямоходящим существом, владеющим тем, что с большой натяжкой можно назвать членораздельной речью.

Трой густо покраснел, решив, что это камень в его город. Но учитель отрицательно качнул головой:

— Да нет, я не о тебе. Ты-то как раз все больше ей овладеваешь, причем все быстрее и быстрее, что меня только радует. Но сколько вокруг нас тех, кто даже не подозревает, что для того, чтобы по праву называться человеком, необходимо очень и очень потрудиться. Причем, к сожалению, таковых немало и среди благородного сословия… впрочем, давай на этом прервемся. Просто запомни, что для некоторых вещей в большинстве случаев действительно достаточно самого элементарного, я бы назвал это — инстинктивного понимания. А для других нет. Но если у человека нет привычки развивать свое понимание, причем опираясь именно на осознанное непонимание, то он не сможет понять того, что возможно или даже, необходимо, а значит, будет обречен все время удивляться — как это? Почему это с ним произошло? И отчего это с ним случилось? За что это на него обрушилось? Да что это за напасти?.. А ведь иногда, чтобы избежать многих вроде как неожиданных напастей, достаточно вовремя не понять, почему на этом человеке такие штаны…

Трой медленно кивнул:

— Я понимаю, учитель.

— Вот и хорошо. Итак, вернемся к тем свиткам. Что ты уже начал понимать?

Трой вновь наморщил лоб:

— Благородство не суть что-то непременно присущее тем, кого называют благородным сословием. Зародыш благородства существует в каждом человеке. И каждый может развить его в себе. Каждый имеет шанс стать благородным… но учитель, если это так — я не понимаю, зачем тогда существует разделение на благородных и неблагородных?

— А зачем существуют кузнецы?

Трой недоуменно уставился на Игреона Асвартена. Странный вопрос: Учитель шутит?.. Но тот был совершенно серьезен.

— Ну… ответь мне, зачем существуют кузнецы?

— Чтобы ковать оружие… и разные другие вещи.

— А ткачи?

— Чтобы изготовлять ткань?

— А что было бы, если бы у нас не было кузнецов? Вот таких специальных людей, умеющих работать с металлом, знающих секреты своего мастерства, передающих его из поколения в поколение?

— Как это?

Игреон Асвартен пожал плечами, давая понять, что путь для него не важен, он предлагает рассмотреть факт, пусть совершенно условный. Трой задумался.

— Ну… не знаю. Наверное, мы остались бы без оружия и других вещей из металла… или нет, каждый бы пытался делать их для себя.

— И как, это был бы лучший путь?

Трой покачал головой:

— Да нет… явно худший.

Игреон Асвартен улыбнулся:

— Вот видишь, ты сам и ответил на свой вопрос.

Трой несколько мгновений напряженно раздумывал над содержанием разговора, а затем его лицо просветлело.

— Значит, благородные нужны, чтобы… — Он запнулся, но ректор согласно кивнул и продолжил его мысль:

— Именно! Благородные семьи, владетельные рода предназначены богами прежде всего для того, чтобы ВОСПРОИЗВОДИТЬ БЛАГОРОДСТВО. Запомни это, Трой. Не властвовать над другими — это всего лишь побочное занятие, ВЫТЕКАЮЩЕЕ из обладания благородством, не блистать и развлекаться — это вообще не занятие, это пена, род кича, присутствующий в любом занятии людей. Художники, лицедеи и менестрели любят экстравагантно одеваться, воины кичатся силой и грубостью, торговцы — богатством, причем этому зачастую подвержены даже самые достойные из них. Но это всего лишь пена. Правда, многим из тех, кто не привык задумываться над сутью вещей, видно лишь ее… — ректор вздохнул, — надеюсь, ты смог разобраться с тем, что такое благородство.

— Да, мудрейший, — кивнул Трой, — мне кажется, я понимаю, но я так же понимаю, насколько ваше понимание глубже и обширнее моего. И я осознаю свое непонимание, потому прошу вас поделиться со мной своим пониманием…