Герцог-дьявол

Черт побери! Он обнаружил, что последние два дня внимательно рассматривает женские подбородки и губы в поисках знакомого. Если же замечал красно-карминные губы, то начинал всматриваться еще пристальнее, чтобы проверить, естественный это цвет или похожий оттенок губной помады. Однако нынче он выехал на прогулку совсем не для этого. Он просто хотел скоротать время. Одна мысль о том, что сулит ему грядущий вечер, вызывала у него возбуждение.

Восторг, вызванный загадочной незнакомкой, был сам по себе довольно необычен для Габриэля и потому заставлял его задумываться над причиной столь редкого увлечения. Он предполагал, что главным источником притягательности пастушки была ее неопытность. Прежние любовницы были весьма искушены в амурных делах. Мысль о том, что он может стать наставником и проводником в царство наслаждения, кружила ему голову.

Он натужно рассмеялся.

– Пастушка? Откуда такая нелепая мысль?

– Ты исчез вместе с нею с бала так надолго.

– Ты заметил?

– Конечно. Но заметил не только я. Я бы сказал, вся северо-восточная часть сада опустела: участники избегали заходить туда из страха обнаружить тебя со спущенными штанами и голой задницей.

– Можешь успокоиться: я бы не узнал ее, даже если бы столкнулся с ней лицом к лицу, – поэтому вряд ли в моих поисках был бы какой-то смысл.

Брентворт на его слова ответил улыбкой.

– Хотя, – добавил Габриэль наигранно равнодушным тоном. – Обычно я легко узнаю любого на балу, даже под маской. Но я не узнал ее. А ты?

– Я пытался, но не смог. Как я уже говорил, она, вероятно, легкомысленная особа, возможно прибывшая в Лондон совсем недавно.

– Не думаю. Я решил, что скорее всего она замужняя женщина, ищущая приключений и желающая отдохнуть от опостылевшего мужа.

Брентворт повернулся к своему спутнику и внимательно посмотрел на него.

– Ты придумал для нее целую историю на основании всего лишь краткой случайной встречи. Однако не стану подвергать сомнению твой опыт.

– Ну, может быть, не от мужа. Возможно, от слишком строгого отца или брата с тяжелым характером. Видишь ли, она была напугана тем, что ее могут узнать. Окажись она женщиной полусвета, это не имело бы для нее никакого значения.

– Создается впечатление, что в саду вы занимались в основном разговорами. Как благородно.

Габриэлю была знакома сардоническая ирония его друга.

– Мне кажется, я обладаю особым знанием женщин и их психологии.

– Значит, ты сделал вывод, что она настоящая леди?

Вопрос застал Габриэля врасплох.

– Полагаю, я сделал такой вывод, даже особенно не задумываясь над этим вопросом. Точнее сказать, я вообще не делал никакого вывода. – Теперь он на самом деле задумался. – Ее язык, ее манеры – все говорило о том, что она настоящая леди, ну или, по крайней мере, женщина, которую хорошо научили играть эту роль.

– Черт возьми, надеюсь, что ты ее больше никогда не увидишь. Она кажется мне очень опасной. Когда у дамы муж, отец или брат руководят ею с помощью кулака, ее любовник может кончить дуэлью.

В словах Брентворта Габриэль расслышал намек на предупреждение. Но он не нуждался ни в каких предупреждениях. Опасно или нет, он намеревался получить от своей интрижки с пастушкой все, что она ему позволит.

В тот вечер Габриэль пришел в дом брата с лакеем Майлзом. Слуга нес предметы эпикурейских удовольствий, с помощью которых Габриэль намеревался соблазнить прекрасную незнакомку.

Сторож дремал у дверей, делая вид, что охраняет дом. Габриэль разбудил его, дал ему немного денег и приказал уйти до утра.

Герцог проследовал в библиотеку и попросил лакея разложить пирожные, клубнику и поставить сливки, представляя, как будет рисовать ими на обнаженном женском теле. На столе появились три бутылки шампанского, и Габриэль придвинул стол поближе к дивану, стоявшему у камина.

После того как слуга развел небольшой огонь, хозяин отослал его со словами:

– На заре у ворот должен стоять экипаж.

Оставшись в одиночестве, он проследовал на кухню и открыл садовую калитку, затем вернулся в библиотеку и тщательно осмотрел свои приготовления и комнату, в которой собирался провести ночь. Он обнаружил две декоративные подушечки и перенес на диван вместе с турецким покрывалом. Довольный, что приготовил комнату к любовному свиданию наилучшим образом, Габриэль открыл бутылку шампанского, налил себе бокал и стал ждать. На мгновение задумался, стал бы возражать Гарри, воспользуйся он одной из его спален. Он оглядел диван и ковер, прикидывая, какие возможности они могли ему сулить. Его размышления ничуть не притупили остроту чувственного желания, которое он ощущал, гораздо более сильного, чем обычно. Габриэль осознавал, что таинственность и новизна сегодняшнего свидания подхлестнули его пресыщенное воображение, так же как и острый язычок пастушки во время их первой беседы. Она бросила ему перчатку. И теперь он с нетерпением ждал, когда сможет заставить ее стонать от наслаждения.

Он достал карманные часы. Десять часов. Прислушался. Ему ответила только тишина. Ядовитой змеей в его сознание вползла мысль, что девушка может не прийти.