Герцог и я

Герцог же, в свою очередь, старался бывать в ее обществе ровно столько, сколько необходимо, как он считал, для того, чтобы не возбуждать излишних надежд на его предполагаемый брак и в то же время не давать понять, что он свободен для кого-то другого.

Нелепая ситуация – пришла к такому выводу Дафна, стоявшая у холодной мраморной стены.

Продолжая размышлять об этом, она не могла не вспомнить, что, несмотря на его категорические суждения о браке вообще и об отношении к женщинам (во всяком случае, ее круга), она время от времени ловила на себе его откровенные взгляды. Он уже не позволял себе вольных фраз вроде той, что вырывались у него в доме леди Данбери, когда он еще не знал, что Дафна из семьи Бриджертон, но тот же жадный взгляд она ловила на себе… Нет, она не ошибается… Конечно, он сразу отводил глаза, отворачивался, а у нее перехватывало дыхание и по коже пробегали мурашки.

Его глаза! Кое-кто сравнивал их с ледышками, но как они теплели и таяли, когда он переводил взгляд на нее! Его слова могли быть жесткими, интонации – сердитыми, но то, что таилось в глазах, разоблачало его…

Если, конечно, она опять не выдает желаемое за действительное.

Дафна не сдержала вздоха. С воображением у нее всегда обстояло хорошо, оставалось только ждать, когда мечты воплотятся в явь.

– Эй, Дафф! Что ты примостилась в углу? Отдыхаешь?

К ней подошел Колин со своей обычной ребяческой улыбкой. Красивый парень, ничего не скажешь, и жизнь принимает легко и радостно, как птица небесная. После возвращения из Парижа он уже успел завоевать сердца многих юных леди и некоторые из них (мы говорим о сердцах) разбить. Ничего серьезного, разумеется, – так, полудетские шалости. К счастью, ему еще не очень скоро придется думать о собственной семье и делать выбор.

– Я не отдыхаю, а прячусь, – ответила она брату.

– От кого? От Гастингса?

– Нет, ведь он сегодня не пришел.

– Это не так. Он здесь.

Хотя Дафна хорошо знала, что Колин обожал поддразнивать сестру, она все же не удержалась и не без волнения переспросила:

– Серьезно?

Он состроил обиженную мину и, кивнув в сторону входной двери, сказал:

– Видел собственными глазами четверть часа назад. Что? Как пишут в стихах, «забилось учащенно сердце»?

Пропустив колкость мимо ушей, она ответила:

– Просто он говорил мне, что не собирается на сегодняшний вечер.

Колин подмигнул ей:

– Тогда что здесь делаешь ты?

Имитируя возмущение, она сказала:

– Моя жизнь не вращается вокруг Гастингса, чтоб ты знал.

– В самом деле, дорогая сестрица?

Ну что за нахальный тип! И какой проницательный, несмотря на юный возраст!

– Да, в самом деле, – упрямо подтвердила она, утешая себя тем, что вовсе не солгала, ведь жизнь ее действительно идет в стороне от Саймона.

Внезапно глаза Колина сделались непривычно серьезными.

– Тебе плохо, сестрица? Скажи откровенно.

Она сделала удивленное лицо:

– Не понимаю, о чем ты…

Он усмехнулся с видом знатока человеческих душ.

– Прекрасно понимаешь.

– Не говори ерунды, Колин!

– Прекращаю, сестрица. Но советую, вместо того чтобы тратить время и силы на споры со мной, сдвинуться с места и отыскать герцога, пока его не увела какая-нибудь коварная красотка.

Дафна почувствовала, как ее тело непроизвольно рванулось с места, и испугалась, что Колин заметил это. Усилием воли она заставила себя оставаться там, где стояла.

– Ха! – сказал Колин. – Струхнула?

– Колин Бриджертон, – голосом своей матери произнесла Дафна, – ты ведешь себя как глупый ребенок!

Это было самым сильным проявлением негодования в ее устах по отношению к брату. Тот и сам не ждал большего, а потому только рассмеялся и произнес:

– А теперь держись, сестрица, так как сюда направляется сам Роковой Герцог. Я не перепутал его второе имя?.. Я не шучу, возьми себя в руки…

– Дафна! – услышала она голос, который различила бы из тысячи.

Она обернулась.

– Видишь, а ты не хотела верить любимому брату.

– Любимому? – с улыбкой переспросил Саймон, обращаясь к Дафне. – Неужели озорник заслужил такое звание?

– Только потому, что мой любимец Грегори прошлой ночью сунул мне в постель лягушку, – ответила Дафна. – Пришлось временно лишить шалуна сего почетного титула.

– А у Энтони ты его тоже отобрала? – не унимался Колин. – Интересно, за какие прегрешения?

Дафна замахнулась на него:

– Ох, иди отсюда со своими шутками.

– Меня нигде не ждут, сестрица.

– Еще как ждут. Ты же обещал танец Пруденс Фезерингтон. Бедняжка изнывает от нетерпения.

– Никому я ничего не обещал, ты что-то путаешь.

– Значит, тебя хочет видеть мама. Я слышу ее голос…

– У тебя слуховые галлюцинации, сестра.

– Просто у меня шум в ушах от твоей болтовни, братец. Скоро мое терпение лопнет.

Он картинно прижал руку к груди:

– О, Дафф, ты попала мне в самое сердце! Я ранен!

– Вам следует выступать на сцене, Колин, – сказал Саймон. – Вы понапрасну растрачиваете здесь ваш талант. Эдмунд Кин[7] покинет сцену, как только вы ступите на подмостки.

– Неплохая идея, – задумчиво произнес Колин. – Я должен ее хорошенько обдумать, а посему удаляюсь. Приятного вам вечера.

Он отвесил церемонный поклон и исчез.