Герцог и я

Стало быть, единственный ущерб в этот тревожный вечер был нанесен ее изорванному в клочья платью, но отнюдь не доброму имени.

Однако в данный момент ее меньше всего заботили вопросы поруганной чести. Главное – не допустить дуэли. А поскольку одной ей было справиться не под силу, требовались помощники. Но кто у нее есть, кроме двух братьев? Только они – Бенедикт и Колин.

Однако первый скорее всего примет сторону Энтони.

Колин, конечно, согласится, что Саймон повел себя оскорбительно и заслуживает пули, но он хотя бы может помочь отговорить старшего брата от дуэли.

Затем она подумала о Саймоне. Он тоже полон решимости стреляться, просто ищет смерти… Боже, но отчего? И вообще, что он хотел сказать? Какую тайну открыть? Вероятно, что-то связанное с отцом. Как странно он разговаривал со стариком Мидлторпом. Она и раньше замечала, будто что-то его точит изнутри. Он умеет это скрывать, однако она неоднократно во время обычного разговора или шуточного пикирования обращала внимание на внезапно появлявшееся в глазах Саймона безнадежное, отсутствующее выражение, которое довольно быстро исчезало. Это было заметно, когда он разговаривал с другими, а она наблюдала за собеседниками со стороны…

Так кто же ей поможет? Наверное, как ни странно это звучит, только сам Энтони. Ведь что бы ни произошло в саду у леди Троубридж, ее брат всегда был полон жизни, и упаднические настроения были ему не свойственны. Он не хотел умирать.

Дафна услышала шум колес по гравию и, подойдя снова к окну, различила карету, удалявшуюся в сторону конюшни. Сцепив руки, она прошла к двери, приложила к ней ухо. Вниз она сейчас не пойдет. Пускай Энтони думает, что она уснула или лежит в постели и переживает случившееся.

Он обещал ничего не рассказывать матери. Конечно, если та не прослышала о скандале. Ее поздний приезд говорит о том, что этого не случилось, но, быть может, какие-то слухи, пускай шепотом, начали распространяться. А шепот, как известно, имеет способность быстро превращаться в громовые раскаты.

Дафна понимала, что в конечном счете все равно придется объясняться с матерью, которая рано или поздно, смутно или в подробностях услышит о произошедшем. Общество позаботится об этом.

Больше всего Дафне сейчас хотелось несбыточного: чтобы, прежде чем мать узнает что-либо – полуложь или чистую правду, – ее дочь была бы уже с полным на то правом названа невестой герцога Гастингса.

Этот исход и был бы самым верным и безошибочным средством остановить дуэль. Это спасло бы всех – и Саймона, и Энтони. И ее. Да, и ее…

Колин тихо продвигался к дверям комнаты Дафны.

Мать уже отправилась отдыхать, Бенедикт прошел в кабинет к Энтони. Колина это ничуть не интересовало: сейчас он хотел поскорее увидеть Дафну и поговорить с ней без свидетелей.

Он негромко постучал в дверь, из-под которой пробивался свет: значит, Дафна еще не спит. Не успел Колин нажать на ручку, как дверь открылась и сестра прошептала:

– Хорошо, что ты пришел. Нужен твой совет.

– Мне тоже надо поговорить с тобой, – сказал Колин.

– Проходи скорее.

Она закрыла за ним дверь, прошла к своей еще не разобранной постели и села.

– У меня серьезные неприятности, братец.

– Знаю, – отозвался он.

Кровь отхлынула от ее лица.

– Знаешь? Что именно? Садись.

Он остался стоять и с серьезным и обеспокоенным видом спросил:

– Помнишь моего приятеля Макклесфилда?

Она кивнула. Это был молодой граф, которого ее мать представила ей две недели назад, как раз в тот вечер, когда она встретила Саймона.

– Он видел, как вы с Гастингсом уединились в саду.

У нее перехватило дыхание.

– В самом деле? И он…

Колин не дал ей договорить:

– Он сказал об этом только мне. Он мой давний приятель, и я в нем уверен. Но если вас заметил он, то могли видеть и другие. Мне показалось, леди Данбери как-то странно посмотрела на меня, когда мы беседовали с Макклесфилдом.

– Она тоже видела? О боже!

– Я не уверен в этом, сестра. Но ведь и она могла прогуливаться в саду?

– Верно, она не выносит духоты залов. Ей там неинтересно. – Дафна тряхнула головой. – Но мне кажется, не в ее характере, распространять всякие слухи, тем более если они могут нанести кому-то вред.

– Ты так думаешь? – с сомнением спросил Колин. – Эта горгона, как ее называют…

– Она горгона, но не сплетница. И поговорила бы сначала со мной. Правда, я сразу уехала после нашей прогулки.

– С кем?

– С Энтони, конечно. – Дафна помолчала, прежде чем спросить у Колина: – А твой приятель… что он видел?

Брат с подозрением уставился на нее:

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что я сказала. – Дафна уже не могла скрыть ни беспокойства, ни раздражения. – Что он видел?

Колин уселся в кресло и повторил:

– Он видел, как вы с Гастингсом скрылись в одной из аллей сада.

– И все?

Колин с еще большим опасением посмотрел на сестру.

– Хочешь сказать, было еще что-то? Что же там произошло, черт возьми?

Нервы у Дафны не выдержали, она закрыла лицо руками.

– О, Колин! Я в таком ужасном положении!