Герцог и служанка

Кейт забыла о здравом смысле. С этим человеком все ее принципы, все, что она хранила в душе как святыню, растаяло как дым. Слава Богу, вчера поздно вечером выяснилось, что она не забеременела: не хватало только произвести на свет еще одного несчастного незаконнорожденного ребенка, который никогда не знал бы своего отца. Это был бы полный провал.

— Да, — ответила Кейт после долгой паузы. — Если бы я знала, кто вы, все было бы иначе. Вы знаете, я не глупа. Мне хватило бы ума не связываться с аристократом.

Гаррет — его светлость герцог — хотел дотронуться до нее, она попятилась. Он с грустью улыбнулся:

— Я вел себя как эгоист.

Стоя рядом с ним, Кейт смотрела на дома, на другой стороне улицы. В этот час так тихо, так спокойно. Сложно повеять, что через несколько часов улица наполнится утренней суетой и движением.

Она и рада была бы сердиться и дальше, но прекрасно отдавала себе отчет, что виноваты они оба.

— Вы пытались меня предупредить, но я предпочла не слушать, — сказала она в конце концов.

— Прости меня, Кейт.

— Я бы сама ни за что не догадалась, — негромко проговорила она.

Гаррет горько рассмеялся:

— Знаю. Я не похож на обычного герцога.

— Не похожи, — согласилась Кейт.

— Я другой. Я притягиваю к себе скандалы.

— Почему?

— Ватерлоо, — коротко ответил он. — Твой брат. И… все, что произошло после моего возвращения в Англию. Эти события навсегда изменили меня.

К лучшему? Кейт не стала спрашивать, уверенная, что тогда он скажет обратное.

Это она прекрасно понимала. Наверняка до Ватерлоо — и Уилли — в глазах Гаррета не отражалась такая боль, как сейчас.

— Я еще кое-чего не сказал тебе, — отрывисто произнес Гаррет. — Когда я говорил, что между нами ничего не может быть, я имел в виду не пропасть между твоим и моим социальным положением.

Кейт покосилась на него:

— Знаю, ты солгал насчет своей жены. Леди Ребекка упоминала свою невестку, ее зовут Софи:

У него на скулах заходили желваки.

— Я уже не женат, Кейт.

Слезы подступили к ее глазам.

— Ваша светлость, вам незачем больше лгать. Если вы на самом деле собираетесь взять меня с собой в Колтон-Хаус, я все равно узнаю правду рано или поздно.

Она проглотила ком в горле и уставилась на пустынную улицу. Очертания домов и деревьев становились все более и более отчетливыми — приближался рассвет. Кейт собралась с силами, ожидая, что он ответит ей.

— Софи больше не моя жена. В прошлом месяце завершился наш развод.

Его слова эхом отдавались у нее в ушах.

— Развод? — тупо повторила Кейт.

— Именно. Парламент объявил наш брак расторгнутым.

— Но почему? — выдохнула Кейт.

Гаррет уже давал ей понять, какие чувства испытывает к Софи, — когда позволил Кейт думать, что она умерла. А кроме лютой ненависти, Кейт не видела иной причины для такого жестокого разрыва, как развод.

— Она полюбила… другого.

Кейт удивленно уставилась на него. Гаррет побледнел. И лицо его в предрассветном полумраке сделалось жестким. Но разве возможно, чтобы женщина, которой Гаррет отдал свою любовь, могла влюбиться в кого-то другого? Софи, должно быть, самая глупая женщина на свете.

— Вернувшись из Бельгии, я понял, что потерял ее. Считая меня мертвым, она вышла замуж за моего кузена Тристана. Я пытался вернуть ее законными средствами, — он вздохнул, — но этому не суждено было случиться. Мы оба слишком сильно изменились, а вернуться в прошлое невозможно.

— Но как тебе удалось развестись? — прошептала Кейт.

Он прислонился к столбу и посмотрел на улицу.

— Я поговорил с адвокатами, объяснил им, что требуется, и предоставил им полную свободу действий. Чтобы парламент пропустил проект о моем разводе, мой адвокат первым делом подал в суд на Тристана. — Он усмехнулся. — Это был фарс. Его признали виновным в прелюбодеянии с моей женой и обязали выплатить гигантскую компенсацию.

— А почему же фарс?

Гаррет невесело улыбнулся:

— От меня не было вестей семь лет, меня официально признали погибшим. Подобный иск против человека, который действовал из самых чистых побуждений, — полнейший абсурд. Однако когда я вернулся в Лондон и брак Софи и Тристана аннулировали… — Он вздохнул. — Они спали вместе, когда Софи была официально моей женой. Нашлись свидетели, и так как Тристан даже не пытался защищаться, он проиграл.

— Но если ты сам считал, что иск не имеет под собой оснований, зачем продвигал это дело?

— Это было необходимо, чтобы Софи, в конце концов, получила желаемое.

— И чего она желала?

— Развода. Хотела быть законной женой Тристана. — Гаррет смотрел прямо перед собой. — Потом я подал в суд на Софи, требуя раздельного проживания с ней — на основании супружеской неверности. Еще один фарс.

— Для того же самого?

Гаррет кивнул: