Герцог из ее грез

И тем не менее он почувствовал, как груз ответственности начинает сваливаться с его плеч, когда прошел в противоположный конец помещения, к двери, ведущей во двор. Когда Томас вышел на улицу, кровь в его жилах снова забурлила – это была реакция на происходящий там бой. Здесь перед ним предстала мужская сила во всем великолепии – только мышцы и мощь одного боксера против мышц и мощи другого. Томас подошел к толпе зевак и посмотрел на дерущихся: на их распухшие, одутловатые лица и мокрые от дождя тела.

– Вы только гляньте… кого я вижу…

Томас тут же повернулся, услышав за спиной этот низкий голос, и оказался лицом к лицу с улыбающимся Карлтоном Гутри.

– Вот уж не ждал, не гадал повстречать вас здесь, ваша свет…

– Хитмор – этого будет достаточно, – оборвал его Томас, называя свою фамилию, чтобы этот человек не обнародовал его титул. – Вам бы уже следовало это знать.

– Ах да! – Гутри огляделся. – А Мэтью не с вами?

– Нет. Он сейчас за границей. – Решив, что Хантли будет не в восторге, если он разболтает подробности его личной жизни человеку, которого тот недолюбливал, Томас воздержался от дальнейших комментариев. – Поэтому на сей раз я в одиночестве.

– Кулаки чешутся? – Губы Гутри растянулись в улыбке, обнажив на удивление идеальные зубы.

Откровенно говоря, если бы не усики, щетина на подбородке и взъерошенные волосы, его можно было бы назвать довольно привлекательным. К тому же он выглядел намного моложе своих лет.

– У меня была чертовски трудная неделя, – признался Томас. – Думаю, мне нужно размять кулаки.

Гутри кивнул и протянул ему руку:

– Тогда три фунта за участие.

– Когда я был здесь в последний раз, все было бесплатно, – пробормотал Томас – не потому, что не мог себе позволить заплатить эту сумму. Просто он не мог допустить, чтобы его обвели вокруг пальца.

– Сперва мне нужно было вас завлечь. – Улыбка Гутри стала шире, глаза заблестели дьявольским огнем. – А теперь, когда вы на крючке, это стоит три фунта.

– А они как же? – поинтересовался Томас, кивая в сторону тех двоих, что продолжали наносить друг другу удары. – Они сколько заплатили?

– Это мои бойцы, Хитмор. Я их тренирую, готовлю к следующему поединку, поэтому это я им плачý, а не наоборот.

– Ясно. – Томас достал из кармана монеты, пересчитал их и протянул Гутри.

– Премного благодарен, добрый господин. Если пожелаете, можете кинуть сюда свой сюртук. – Гутри указал на ящики под навесом. – Эти двое скоро закончат, поэтому вам лучше приготовиться, ведь я намерен выставить против вас Смита.

Только несколько минут спустя, выйдя на середину двора, Томас понял, что имел в виду Гутри, когда советовал ему приготовиться. У бойца, с которым герцогу предстояло встретиться лицом к лицу, щеки были испещрены крестообразными шрамами. Казалось, он явился сюда из Средневековья и готов растерзать любого, кто встретится ему на пути.

Разминая пальцы, Томас вглядывался в противника сквозь пелену дождя. Его волосы уже прилипли ко лбу. Стиснув кулаки, он принял стойку, как учил его Хантли. Часы тренировок с приятелем преобразили его тело. Исчез дряблый живот, как у большинства мужчин, ведущих праздный образ жизни, – вместо него появились упругие мышцы. Плечи стали шире, а мышцы на предплечьях рельефнее. Теперь это сослужит ему хорошую службу, понял Томас, когда Смит нанес удар, которого герцог искусно избежал, вовремя уклонившись.

Томас повернулся, поднялся на цыпочки, пытаясь увернуться от атаки противника, а потом отвел руку и нанес удар прямо в лицо Смита. Хрусть! Голова соперника дернулась назад. Из носа хлынула кровь, и алые брызги смешались с каплями дождя.

Боже, как хорошо!

Так же хорошо Томас ощутил ответный удар, который Смит нанес ему прямо в грудь. Он послужил для герцога катализатором, заставившим его нанести новый удар. Наклонив голову, Томас бил противника, забыв о проблемах, которые не давали ему покоя: о безвременной кончине сестры, о сомнительном будущем Джереми, о нежелании лорда Ливерпуля ему помочь и о соблазнительном образе леди Амелии.

Томас думал именно о ней, когда нанес очередной удар в лицо Смита, а потом еще один. Ярость обжигала глаза, но герцогу было плевать на это. Он должен был выплеснуть свои низменные инстинкты – непозволительное желание, которое он испытывал: прильнуть к устам леди Амелии, заключить ее в объятия, сорвать с нее платье… Ковентри получил удар в плечо и сразу же отступил назад, но ненадолго. Если бы только он мог перестать рисовать ее в своем воображении обнаженной… Быть может, тогда он смог бы продолжать размеренную жизнь. Томас на мгновение пошатнулся, но тут же вновь обрел равновесие. И как раз вовремя, чтобы избежать очередного удара в лицо.