Герцог. Книга 3. Враг Равновесия

В воздух полетели абордажные крючья, а потом на борт вражеского корабля с ревом ринулась толпа под руководством квартирмейстера. Тут уже никому было не до выстрелов, хотя мои стрелки и держали под прицелом все, что могло двигаться. Толпа абордажников Нкечи прошлась взад-вперед по кораблю, сметая всех на своем пути. Хотя сметать-то было и некого, призовая команда гномов была перебита еще при сближении.

После того, как абордажники сделали свое дело, на захваченный корабль зашли мы с Нкечи.

— Открывайте! — она указала на створки люка трюма, перетянутые цепью.

Я сделал проще — пережег звенья, которые крепили дощатый люк. Двое абордажников откинули крышки.

— Б…ь! — громко выругалась Нкечи и прижала к носу платок, а у меня резко возникла тошнота и желание перегнуться через фальшборт и поделиться завтраком с морским дьяволом.

Некоторые абордажники, стоявшие рядом, так и сделали. Духан из трюма описать было невозможно — от невинного запаха фекалий до тяжелого трупного.

— Хватит харч метать! — прикрикнула на своих абордажников Нкечи. — Идите расковывайте пленников!

Команда мялась с ноги на ногу — уж точно никто не решался войти в трюм при таком раскладе.

Я решил помочь, и запустил одно из плетений, которые держал на подобный случай. Не, Дурной Глаз — им только раны обрабатывать, от него микробы дохнут. А вот тут лучше подойдет Антисептик, в отличие от Облака Смерти он не уничтожает все живые объекты. Зато нейтрализует всю заразу и слегка освежает.

— Ну? — прикрикнула снова Нкечи. — Повторять надо? Только поставьте их с подветренного борта, чтобы не сильно воняло.

Бедные абордажники поплелись в трюм, выполнять приказание. Невольники были грязные, очень грязные. Попробуй провести пару-тройку недель в трюме среди нечистот и померших товарищей — не так завоняешь.

— Это все? — спросила Нкечи, когда невольников вывели на палубу.

— Так точно, госпожа капитан. Все.

— Сорок одна штука, — присвистнул я.

— Это еще скромно, — заметила Нкечи. — На больших работорговцах их в два-три раза больше.

— Попробуешь с ними поговорить? — намекнул я ей. Все-таки тоже с Черного Истока, может что и удастся.

— Попробую, но вряд ли что получится, — сказала она, осмотрев пленников. — Если моя догадка верна, это нисаи.

— Никогда не слышал…

— Охотники из саванны. На очень низкой ступени развития. Верят только в отца-солнце и своего паучьего бога Минанси. Вон, видишь татуировки?

— Да, — кивнул я, глянув на самого большого пленника, выделявшегося среди других.

С татуированной рожей и шрамированным телом. Да, фрики здесь были задолго до того, как это стало модой.

— И это ребята злобные, наглые и воинственные. Не зря их боятся соседи.

— И их выбрали на роль рабов?

— Поверь, плетка надсмотрщика и прочие наказания творят чудеса. И не таких ломали, — вздохнула Нкечи.

— Ну что, попробуешь?

— Если язык не забыла, то… Укомока хе? Нинде убишинзве?

Ее поняли прекрасно, судя по тому, как измученные пленники подняли на нее глаза.

А дальше уже пошло все не по плану. Мне переводил посох, я уже не вслушивался в чужую речь. Которую толкал тот самый татуированный товарищ.

Опуская подробности, смысл был прост — он не собирается разговаривать с таким нечистым животным, но с удовольствием возьмет ее прямо на палубе и пусть она доставит ему удовлетворение, а потом станет его пятой женой. Я аж глаза выпучил от такой наглости. Либо вождю головку в трюме напекло, либо мы столкнулись с сильно первобытными созданиями.

Нкечи посерела, потом полиловела, и, выкинув вперед руку, сжала кулак — этой магии воздействия я ее обучил. Раздался хорошо слышимый хруст, а затем вождь засипел, закатил глазки и рухнул на палубу в позе эмбриона, держась за пах и подвывая. А вот не надо было злить шаманку и называть нечистым животным.

— За борт! — приказала она абордажникам.

Двое подскочили к упавшему вождю, за руки за ноги подтащили его к борту и перевалили за ограждение. Раздалось громкое «бултых», и одним хамом на свете стало меньше.

— Еще какая-то тупая скотина будет меня оскорблять на моем корабле… — она повернула перекошенное от злости лицо ко мне.

— Ты в своем праве, — пожал плечами я.

Нкечи отвернулась от меня, и уже, срываясь на крик, повторила свои вопросы. И тут уже бочком-ползком вышел какой-то старикашка. О, да судя по ауре, это их шаман! Как же он в плен-то попал?

Я усмехнулся, и скастовал первую часть Грозового Облака, заодно выложив ему ауру на обозрение. Пусть не хамит.

Старик выпучил глаза и плюхнулся на палубу, лепеча что-то про богов и их силу. За ним упор-присед приняло все племя.

— Ты их напугал, — усмехнулась Нкечи, глядя на невольников.

— Страх — мое второе я, — ухмыльнулся я. — Зато теперь они готовы к беседе. Поговори с ними, а потом встретимся в кают-компании «Легионера» и решим, что с ними делать.

— Да уж, — сказала она. — Решать придется.

… Через час мы сидели в кают-компании втроем — я, Ариса и Нкечи.

— Что ты выяснила? — спросил я.