Она думала о Струане и его брате, пока они ехали по улицам Глазго. Ей всегда хотелось иметь братьев и сестер. У Маркуса был брат, не считая сестер, которые остались в Лондоне. Брат, который ему не нравился, однако Маркус привез ее в его дом, чтобы о ней позаботились. Струан Маккензи помог ему. Помог Элис. Как и должен был поступить брат.
Она все еще думала об этом, когда они покинули город и направились дальше на север.
– Я думаю, нам повезло, что ваш брат живет в Глазго. Вы смогли найти у него помощь, когда я заболела.
Как обычно, он ехал впереди, и все благодаря неспешной поступи Малыша. Он остановился и обернулся.
– Да. Нам повезло. Его дом находился недалеко, и, несмотря на шаткость наших отношений, мне это показалось удачной идеей. Других вариантов у нас не было.
– Ну почему же? – Он описал отношения с братом как сложные, однако постарался забыть об их разногласиях. Ради нее. – Вы могли отвезти меня в другое место. Снять комнату и послать за доктором.
– Во-первых, я не питаю ненависти к Струану. Когда-то, возможно, питал. Но это было давно… – Он осекся. – Что бы я ни думал о нем прежде, я привез тебя в его дом, потому что тебя нужно было…
– …спасти, – закончила она за него фразу. – Кажется, вы постоянно меня спасаете.
Да. Это хорошо. Конечно. Она была рада тому, что он рядом. Хотя тогда на площади собралось много мужчин, ей повезло, что ее выкупил именно он.
Однако ей хотелось оказаться в таком месте, где ему не пришлось бы ее спасать. Или, по крайней мере, в таком месте, где она могла бы спасти себя сама. А еще лучше находиться рядом с человеком, которому ты не обязан всем на свете.
Маркус молча посмотрел на нее, сидя на Буцефале. Он был такой сильный и серьезный… Да, именно такой: благородный и могучий. Он сидел на красивом сказочном коне, а она – обычная крестьянка верхом на муле.
Ей хотелось, чтобы он что-нибудь сказал ей. Чтобы он сказал, что она ему небезразлична. Хоть немного. Он помог ей из жалости? Или потому что считал это достойным делом для хорошего человека?
Достойным.
Она вспомнила оба раза, когда он остановился, так и не исполнив супружеский долг в их ненастоящем браке. Хотя оба раза ему удалось разжечь в ней ураган страсти.
Снова и снова он доказывал, что он достойный человек. И ей уже было от этого тошно. Ей хотелось, чтобы он стал чуть похуже. С ней.
Посмотрев на нее, он не добавил больше ни слова. Он просто развернулся и поехал дальше.
Они продолжали путешествие на север, и им удавалось избегать опасной близости кровати, когда они оставались наедине. Хотя она чувствовала определенное напряжение, но его вызывала не постель, а то, что ей приходилось избегать его прикосновений, его взглядов. Она уже не могла этого терпеть.
Деревни становились все меньше. Таверны постепенно превратились в небольшие постоялые дворы с несколькими комнатами для гостей. К счастью, для них всегда находились две отдельные. В это время года на здешних дорогах встречалось мало путников.
Следующие несколько дней Элис смотрела на спину Маркуса, размышляя о его толстокожести.
Как он мог касаться ее, делать то, что он делал, а теперь почти не смотреть на нее и не разговаривать с ней? Неужели все мужчины так себя ведут? Неужели они способны так легко охладеть?
Конечно, ее опыт с мужчинами был очень ограничен. Единственный мужчина, на которого, как ей казалось, она могла рассчитывать, мужчина, который говорил такие правильные слова, бросил ее, когда был ей нужен больше всего. А вот Маркус Уэзертон всегда поддерживал ее и помогал. И если она жаждала его прикосновений, его поцелуев, чтобы он взял ее и увлек за собой в ту пропасть, на краю которой они остановились… он был не обязан давать ей все это.
На четвертый день после того, как они покинули Глазго, они сделали остановку, чтобы перекусить и размять ноги. Для этого они съехали с дороги и остановились в маленькой роще. Неподалеку журчал ручей. Маркус достал из сумки еду. Поппи дала им свежего хлеба, сыра и пирожков с яблоками. Они доели сыр несколько дней назад, но хлеб и пирожки еще оставались вкусными.
Их пальцы соприкоснулись, когда он протянул ей кусок хлеба и немного сушеного мяса. Она сделала вид, что не заметила этого. Оба были в перчатках. Искра не могла проскочить, но жар охватил ее руку и распространился по груди, несмотря на это.
Найдя неподалеку большой камень, она смела с него снег и села, пытаясь не думать о том, какой он ужасно холодный. Тепло, вызванное прикосновением Маркуса, быстро растаяло.
Она была готова на все, чтобы снова оказаться в комфортабельной спальне в доме Маккензи. Теплая постель. Горячая ванна. Мягкие кресла перед камином.
Элис подставила лицо солнцу, представляя, что это поможет ей согреться. Она покосилась на Маркуса, который пил что-то из бутылки.
– Что вы пьете?
Он поднял флягу и косо посмотрел на нее.
– Мой дорогой братец дал мне это как прощальный подарок. Хочешь хлебнуть? Это согреет тебя до тех пор, пока мы не найдем ночлег.
Элис подумала над его предложением и наконец ответила:
– Хорошо.