Герцог-упрямец

Внезапно язык его скользнул меж ее губ, и она вздрогнула от неожиданности. Но эта интимность вызвала новую волну возбуждения, тотчас же хлынувшую вниз, к ее женскому естеству. «О как чудесно!» – воскликнула она мысленно, уже больше не слыша шума за стеной. И ее больше не волновала мысль, что она совершала чудовищную ошибку. Даже то дело, ради которого она приехала сюда, уже не казалось столь важным. Сейчас ей хотелось только одного – раствориться в этом блаженстве.

А Брентворт вдруг опустился на стул и усадил ее к себе на колени. «А так гораздо удобнее целоваться…» – промелькнуло у Девины. Жаль только, что теперь нельзя было так же крепко прижиматься друг к другу, как до этого. Ее тело тосковало по утраченной близости, и она запустила руку Эрику под сюртук. Ах, это было совсем не то… И Девина тихонько вздохнула.

В тот же миг, словно прочитав ее мысли, Брентворт принялся ее ласкать – его ладонь скользнула по ее телу до самых коленей, затем – снова вверх. И каждое движение его ладони создавало новую чувственную дорожку.

Какое-то время Девина с тихими стонами наслаждалась этими ласками, но вскоре и этого стало недоcтаточно – тело требовало большего.

Брентворт по-прежнему ее ласкал, и теперь она не только ощущала каждое его прикосновение, но и слышала, как бьется его сердце. Еще одно прикосновение – и он слегка задел ее грудь. А затем послышался его низкий голос:

– Можно?..

У Девины перехватило дыхание. Неужели он спрашивал разрешения, чтобы… Он хотел, чтобы она разрешила… Да-да, конечно, ей очень этого хотелось. Но только она не могла это произнести. Уткнувшись лицом в его шею, Девина кивнула.

Первое же легкое прикосновение к груди вызвало такой взрыв наслаждения, что она едва не задохнулась. Ну а затем… Все, что копилось в ней в последние часы, внезапно вырвалось наружу, и Девина начала страстно целовать герцога, пытаясь освободиться от терзавшего желания, умирая от этой пытки, но не желая ее прекращать.

Страстные поцелуи, судорожные объятия, хриплые стоны… Их общая страсть все нарастала, и теперь уже Девина то и дело всхлипывала, а обезумевшее тело, казалось, кричало: «Больше, больше, ведь должно быть что-то большее!..»

Внезапно в ее сознание снова прорвался голос Эрика:

– Пойдешь со мной наверх?

До нее очень медленно доходило значение этих слов. Пойти наверх, в его или ее спальню, и закончить это – вот чего он хотел. Лучше бы не спрашивал! Лучше бы просто подхватил ее на руки, вынес за дверь, поднялся вверх по лестнице и…

Снова уткнувшись лицом в шею герцога, Девина спросила себя: «Почему бы и нет?» И действительно, ведь именно этого она хотела. Это она велела ему искать страсть. Так почему же ей нельзя?

– Да… наверное, – пробормотала Девина.

Брентворт перестал ласкать ее груди, и рука его скользнула на бедро.

– Наверное?.. – переспросил он и поцеловал ее в щеку. – Ты не уверена?

Девина чуть повернула голову, чтобы он смог поцеловать ее в губы, потом тихо ответила:

– Я должна испытать это хотя бы раз в жизни. И мне кажется, сейчас самое подходящее время.

Она ожидала, что Брентворт тут же встанет, схватит ее за руку и потащит к двери, но он продолжал ласкать ее и целовать. Девина хотела, чтобы он снова прикоснулся к ее груди. Она едва не схватила его за руку, чтобы дать ему это понять.

– Ты еще девственница. – Последовал долгий выдох.

– А ты думал, что нет?

– Ты жила, не зная светских условностей, – продолжил герцог. – Так что, думаю…

– Это не имеет значения.

– Вряд ли. Джентльмены не губят невинных.

– Вздор. Я уверена, что они постоянно это делают.

– Только не я, – заявил Брентворт.

Девина выпрямилась и внимательно посмотрела на него. Было очевидно, что он говорил серьезно. Глаза его все еще пылали страстью, но Брентворт явно не собирался вести ее наверх – снова стал идеальным герцогом. Ну, почти идеальным…

– Черт бы вас побрал, ваша светлость, – пробурчала Девина. – Сначала распалили женщину, довели ее до такого состояния, что она… А потом не…

Ей в голову пришло сразу несколько самых скандальных слов, но среди них не было ни одного медицинского термина.

Спрыгнув с его коленей, Девина проговорила, указав на верхнюю часть его брюк:

– Давайте подождем немного, чтобы вы смогли привести себя в порядок. Я уверена, что вы не захотите выходить отсюда в таком виде. К счастью, женщины не так явственно выражают свое возбуждение.

– Вы так думаете? Жаль, здесь нет зеркала. – Герцог громко рассмеялся, затем привлек ее к себе и погладил по волосам. – Один из плюсов такой стрижки в том, что волосы не кажутся растрепанными даже после подобного неблагоразумия.

Девина судорожно сглотнула:

– Значит, я сразу же должна была сообщить вам о моей… неопытности?

– Неверное толкование – только моя вина. Я позволил себе поверить в то, во что хотел верить, поэтому мне можно и дальше считать себя мерзавцем.

– Нет, не мерзавцем. Даже не думайте такого. Ведь я… В общем, я была совсем не против, поэтому вы не должны называть себя мерзавцем.