Герцоги налево, князья направо

— Ну хорошо. — Николас пересел на место рядом с Поппи и обнял ее за плечи так крепко, что она не смогла бы высвободиться без борьбы. — Поскольку вы относитесь ко мне с явным предубеждением, позвольте заметить, что я не чудовище. Я предоставляю вам целый месяц на то, чтобы вы привыкли к нашей помолвке, и если вы будете вести себя в течение этого времени как покладистая нареченная, любезно отложу свадьбу на три месяца, и это позволит вам преодолеть ваши, хм, страхи.

Поппи округлила глаза в изумлении.

— Однако в последующие тридцать дней, — продолжал он, — вы сделаете нашу привязанность очевидной для порядочного общества, иначе я в недвусмысленных выражениях объясню вашему отцу, почему мы должны заключить брак немедленно.

Он сунул руку в карман своего смокинга, достал из него женский чулок и вручил Поппи для ознакомления.

— Господи, да ведь это один из моих чулок! На нем даже есть мои инициалы. Откуда он у вас?

— У меня есть кое-какие связи.

— Что?

— Не спешите учинять расправу над вашей прачкой. Она скорее всего уже на пути в Портсмут. Я снабдил ее билетом на пакетбот, отплывающий в Америку.

Поппи размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Николас перехватил ее руку.

— И не вздумайте спасаться бегством. Когда я вас найду, а я найду непременно, мы поженимся в тот же день. А может, будем просто жить во грехе в Сьюард-Холле, это мое фамильное имение, пока не получим специальную лицензию.

Поппи стиснула губы и рывком высвободила свою руку.

— Вы и в самом деле чудовище!

Он убрал чулок обратно в карман и похлопал по нему ладонью.

— Сьюард-Холл прекрасен в это время года. Свежие ветры с Северного моря весной совсем не такие холодные, как зимние с полюса. И там есть подземелье.

Поппи вздрогнула.

— Ладно. Я буду вести себя в течение месяца, как ваша нареченная… со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Да не чувствуйте себя такой угнетенной. Мужчинам нравятся недоступные женщины. Уверяю вас, князь Сергей почувствует Вас еще более желанной, чем когда-либо раньше, именно потому, что вы теперь помолвлены. Но с ним у вас нет будущего.

— Это вы так считаете. Я предпочла бы жить в одиночестве, нежели выйти замуж за того, кого я не люблю.

— Я восхищен вашим упорством, но его не следует доводить до предела. — Николас зевнул. — Я и сам такой. Однако наступает момент, когда самое лучшее — за деревьями видеть лес. И теперь он настал, этот момент.

Глава 8

Сердце у Поппи забилось так, словно приготовилось выскочить из груди, когда герцог Драммонд обвил рукой ее талию.

— Что вы делаете? — потребовала она ответа.

— Целую свою нареченную, — пробормотал Николас и прижался губами к ее губам.

Поппи отказывалась думать о том, что этот поцелуй может быть таким же, как сладкий, страстный поцелуй Сергея тогда, в Санкт-Петербурге, шесть лет назад, но тем не менее испытала сильное возбуждение, почти шок.

— Вы… не можете это делать, — пролепетала она, хотя и ответила на поцелуй — не могла не ответить. — Я не давала согласия на ваше предложение. Я ущипнула вас за руку. Это следовало принимать как решительный отказ.

— Но все-таки мы помолвлены.

Губы Николаса, теплые и щекотные, коснулись шеи Поппи.

Она была в смятении. Его губы творили с ней что-то невероятное. И от него пахло, как от мужчины, — накрахмаленным полотном свежей сорочки и еще чем-то непонятным, и это вызывало у Поппи желание вцепиться ему в рубашку и разорвать обе ее полы — правую и левую.

Драммонд рассмеялся и накрутил на палец прядь ее волос.

— Ну что… вы не собираетесь воззвать к моему кучеру о спасении?

— Нет, смешной вы человек. Я могу справиться с вами сама.

Глаза у него так и вспыхнули.

— Верю, что можете, — сказал он, поцеловал шею Поппи в том месте, где часто-часто билась жилка, а потом усадил ее к себе на колени и заключил в объятия.

Как ни странно, ей было хорошо. Удобно. Даже весело.

Надо его чем-нибудь озадачить.

— Может, я закричу, — сказала она.

— Не утруждайте себя, — посоветовал он и поцеловал ее ушко.

Поппи вздернула голову.

— Что случилось с вашим братом? Или это был ваш дядя?

Он ошарашил ее — взял в рот один ее пальчик и пососал его. Господи, это было до невозможности дивно, и Поппи ощутила острое, внезапное желание… чего, она не знала. Но лучше бы он это прекратил.

Итак…

Поппи выдернула палец, очень грубо, как ей подумалось, но Драммонд этого будто и не заметил. Он принялся легонько поглаживать ладонью ее попку.

Как ему не стыдно!

Однако Поппи не хотелось, чтобы он перестал.

— Мой брат, пропади он пропадом, все еще в Лондоне, — негромко заговорил герцог, не прекращая своего занятия, — а что касается дяди, то он пропал. Ему было всего тринадцать, когда он сбежал из дому. Мы считаем, что он поступил матросом на корабль и, наверное, утонул.

Поппи позволила ему поцеловать себя еще раз. Возможно, он вовсе не тот злющий герцог, о котором рассказывала кухарка. Возможно, он дружелюбный, добросердечный, терпеливый человек. Такой же безопасный, как…