Герцоги налево, князья направо

После того как леди Шарлотта и лорд Дерби пожелали друг другу и всем прочим спокойной ночи, Кеттл, верный долгу, выразительным взглядом дал понять Поппи, что в случае чего он тут, поблизости и явится по первому зову.

Кеттл был поистине умным дворецким.

Когда Николас и Поппи пришли в библиотеку, он налил себе бренди, а Поппи небольшую рюмочку миндального ликера.

— Вы были великолепны, — сказал он.

— Благодарю вас. — Поппи одарила его сияющей улыбкой. — Мы кое в чем добились успеха. С едой, правда, не все сошло отлично, да еще и эта неприятность с платьями…

— И Сергей, кажется, столкнулся с нежелательными проблемами, — перебил ее Николас.

Поппи покраснела.

— Зато мы получили приглашение посетить дом Ливенов, — напомнила она. — И даже папа признал, что он приятно провел время на свой лад. Хотя он все еще очень ранимый, не правда ли? Когда упоминают о маме. — Она опустилась в кресло, взглянула на язычки пламени, пляшущие на решетке камина, на рюмку у себя в руке. — В конце концов, я тоже довольна.

— Так и должно быть, — заметил Николас, опускаясь на колени перед ее креслом и взяв Поппи за руку. — Ни еда, ни разговоры за столом, ни ваше платье не имели сегодня вечером особого значения по сравнению с вашими намерениями. Вы имели целью добиться того, чтобы гости чувствовали себя как дома, а это никогда не может быть осуждено. Я уверен, что ваша матушка очень гордилась бы вашим успехом.

Поппи улыбнулась ему задумчивой и немного печальной улыбкой.

— Благодарю вас. — Она пожала руку Николаса. — Но если вы не против, то я хотела бы поскорее лечь в постель. Я и вправду очень устала.

Николас отодвинулся ровно настолько, чтобы дать ей возможность встать.

Когда она это сделала, глаза их встретились.

— Как вы полагаете, поцелуй, которого потребовала от нас леди Шарлотта, следует отнести в число неприятностей или в число успехов? — спросил он.

Поппи на секунду опустила веки, потом снова их подняла.

— Я не знаю, — произнесла она тихо. — Это единственное происшествие сегодняшнего вечера, которое я не могу отнести ни к тому, ни к другому разряду.

— Прежде чем вы уйдете к себе наверх, — заговорил Николас, — я хотел бы показать вам то, что поможет вам решить задачу.

— Что же это такое?

Он отвел с ее лица выбившийся из прически локон.

— Истинный смысл сердечного волнения.

Глава 23

Николас притянул Поппи к себе. Он стоял спиной к камину, и жар от горящих поленьев согревал ему икры. Но внутри его разгорался другой огонь, который полегоньку набирал силу весь вечер до тех пор, пока Николас не остался с Поппи наедине, и теперь заполыхал вовсю.

Николас помедлил, прислушиваясь к тому, как Кеттл запирает дверь библиотеки, после чего дворецкий направился к своему постоянному месту у входной двери, что-то насвистывая на ходу.

Отлично.

Теперь, когда Николас уяснил местопребывание Кеттла, он мог позволить себе сделать то, что было для него желанным. Он наклонился и поцеловал шею Поппи чуть ниже ушка.

Она вздохнула.

Он поцеловал ее еще раз в полуоткрытые губы, и Поппи ответила на этот поцелуй, прильнув к Николасу всем телом. Он слегка отпрянул, незаметно улыбнувшись. Поппи отнюдь не была такой усталой, как ему казалось. Глаза у нее блестели, в них горело желание.

— Я хочу, чтобы вы доверяли мне, — проговорил он. — Вы доверяете?

Поппи поглядела на него широко раскрытыми глазами и кивнула.

Не говоря больше ни слова, Николас присел на корточки и приподнял подол ее платья, сначала чуть выше украшенных драгоценными камешками бальных туфелек, потом еще немного и, не отпуская Поппи от себя, принялся покрывать быстрыми, легкими поцелуями ее икры, колени и наконец бедра.

Ее дыхание стало прерывистым, и это радовало Николаса. Он поднял глаза на Поппи, надеясь, что по их выражению она догадается, что и он чувствует радостное волнение, и прижал к губам указательный палец.

Она сглотнула, кивнула, потом закусила губу.

Бережным, осторожным движением он раздвинул ей ноги, и Поппи — чудо из чудес — предстала перед ним в откровенной наготе. И без того уже охваченный желанием, он ощутил его новый прилив, но не поддался ему. Сегодняшняя ночь для нее и только для нее.

Упиваясь ее запахом и нежностью ее кожи, он целовал внутренние поверхности ее бедер, медленно поднимаясь выше и выше, пока не добрался до самого чувствительного местечка. Он втянул в себя его запах — Поппи застонала, — а потом коснулся языком.

Поппи ахнула.

Николас перестал двигаться.

Кеттл все еще насвистывал.

Николас отпрянул и знаком показал Поппи, чтобы она прикрыла рот ладонью. Дрожащей рукой она проделала этот жест, а Николас принялся за то, что доставляло ему величайшее наслаждение, — ублажать ее ласками.

Сначала он подул на нее.

Поппи снова застонала. Негромко.

Потом он коснулся ее языком, но на этот раз поглубже.

И еще раз.

Ноги у Поппи начали сгибаться, и тогда Николас выпрямился и прислушался к Кеттлу, который теперь насвистывал матросскую песенку. Николас встал, взял Поппи на руки и бережно перенес в кресло.

— Ведите себя тихо, очень тихо, — шепнул он ей. — И будьте совершенно спокойны.