Герцогиня

Графу Сорку было лет пятьдесят или больше, но манера одеваться и вечная идиотская улыбка на лице не давали возможности определить его возраст точнее. Напяливая на себя что-то совсем уж немыслимое и пестрое, он пудрил лицо и завивал волосы, как наши дамы, а уж духами от него воняло так, что, находясь рядом, невозможно было дышать. Похоже, старческий маразм разыгрался у него не на шутку. На все мои намеки и конкретные указания адреса, по которому ему следовало бы идти, он не реагировал. Он был похож на тетерева, токующего на лугу и не слышащего ничего вокруг. Старый ловелас был уверен в своей неотразимости и искренне не понимал, почему его ухаживания не достигают цели и я не падаю в его объятия.

Кроме старого маразматика еще несколько мужиков разного возраста активно и с настойчивостью, достойной лучшего применения, гонялись за мной, как маньяки. Перехватывали на лестницах и в коридорах и тут же спешили приложиться к руке. Дальше начинали сыпаться комплименты, от самых изысканных до совершенно тупых и дубовых типа «ваш взор остер, как удар мечом»…

— Ваша походка легка, как у породистой кобылы! — как-то выдал один гвардеец.

На сравнение с лошадью я обиделся и засветил ему в глаз от всей души, на что получил дополнение: «Ваш удар подобен удару копытом!» Чтобы не разочаровывать бедолагу, «лягнул» и по второму глазу.

Но круче всех меня доставал граф Дубской. Этот тип здорово смахивал на поручика Ржевского, образ которого столь любовно описан в наших анекдотах. Лет тридцати, высокий, с лицом и фигурой, нравящимися женщинам, он, завидев меня, с напористостью танка шел на абордаж, стараясь зажать в углу и облапать.

Мое мнение по поводу его ухаживаний, выраженное в качестве фонарей под глазами, он носил, как медали, радостно скаля зубы. Как-то раз, получив наш, совместный с Оррой, намек отстать, был унесен без сознания. Орра повсюду ходила за мной, в качестве оружия таская с собой дубец из дерева твердой породы. Вообще-то она предпочитала лук, но в условиях дворца применение оного было затруднительно. Тем более что убивать кого-либо было нежелательно. Как только ухажеры становились слишком навязчивыми, она, крутанув в руках дрын, давала понять, с чем нахал может столкнуться. Если и это не помогало, то пускала оружие в ход. Основная часть поклонников намек понимала сразу, но на графа Дубского действовал только контактный метод увещевания.

Дня три после этого мы могли свободно передвигаться по дворцу. Однако, придя в себя, граф снова принимался за старое. Не только я, но даже Орра бледнела, завидев этого волокиту на горизонте.

Только сейчас я по-настоящему прочувствовал, каково это быть женщиной. Это же просто кошмар какой-то! Эти… гр-р-р… ухажеры не реагировали ни на намеки, ни на прямое посылание, считая, что таким образом я просто набиваю себе цену.

Помнится, слышал как-то, что почти все красивые женщины несчастны, и был даже немного удивлен такому утверждению. Похоже, если не брать во внимание тех, кто торгует своей внешностью, большая доля правды в этом есть. В литературе всех времен и народов красивые, имеющие статус богатой невесты или занимающие высокое положение женщины были окружены огромным количеством желающих заполучить их в собственное пользование. Заполучатели чаще всего не учитывали мнения невест на этот счет, а методы достижения цели порой были настолько драконовскими, что не всякая девушка могла пережить подобное ухаживание.

Ничего серьезного противопоставить так называемым воздыхателям я не мог. Меня и без того многие винили и ненавидели за казни во время попытки переворота. Даже показания свидетелей, подтверждающие, что нападение было реальным, сработали лишь частично. Среди придворных ходили слухи, что тех заставили поклясться под угрозой смерти.

Если я сейчас попытаюсь более радикально избавиться от ухажеров, это только ухудшит мнение большинства обо мне лично и о Службе безопасности в частности. Если собственный имидж меня волновал мало, то ухудшать и без того нелестное мнение о Службе не стоило.

Свои способности мне тоже нельзя было светить, слишком многие следили за тем, как проходит процесс обольщения. Как только станет известно о моих умениях, нож или стрела из-за угла мне будут обеспечены в самое ближайшее время. Могут и ведьмой обозвать. Хоть в Родэне не столь нетерпимое отношение к магам и колдунам, каким оно было в моем прошлом мире во времена Средневековья, но все же более жесткое, чем в Трании. Вот и приходилось избегать ухажеров естественными путями.

С наступлением весны штат озабоченных моим соблазнением увеличился. Дошло до того, что мы с Оррой начали передвигаться по дворцу перебежками, стараясь избежать встречи с воздыхателями.

На балу, посвященном дню рождения королевы, после многочисленных выступлений приглашенных бардов я вышел на середину зала и потребовал полной тишины. Поздравив от всей души свою сестру, я спел для нее хвалебную песню, написанную Арамисом Лаэрским в стиле, принятом при дворе. После этого, по просьбе Нираны, я исполнил еще несколько песен.