Герцогиня

Дёрнула, крякнула, занюхала. И пошла мордовать:

"А Марину она по щеке ударила,

Сшибла она с резвых ног,

А и топчет ее по белым грудям,

Сама она Марину больно бранит:

"А и сука ты…., еретница…!

Я-де тебе хитрея и мудренея,

Сижу я на пиру, не хвастаю,

А и хошь ли, я тебя сукой обверну?

А станешь ты, сука, по городу ходить,

А станешь ты, Марина, много за собой псов водить".

Подтверждаю: женские пьяные драки жёстче мужских. У мужчин драка за первенство: "вынести", "своротить", "заткнуть", "уронить", "накостылять". Доказать крутизну, явить "удаль молодецкую". Бывают, конечно, эпизоды "с целью уничтожить", но редко. Старинное правило: "лежачего не бьют". Хотя, конечно, в 21 веке эмансипация торжествует, можно и по-женски: сшибить с ног да топтать "по белым грудям". В 20 в. такое только у урок-рецидивистов видел. У женщин после "чары зелена вина", "истребить" — почти норма.

Ещё одна колдунья в тереме Святого Владимира. Сидит на пиру, не хвастает. Интересно, а про что она умалчивает? Кого именно она в кобелей да сук оборачивала?

"А и женское дело прелестивое,

Прелестивое, перепадчивое.

Обвернулася Маринка касаточкой,

Полетела далече во чисто поле,

А где-то ходят девять туров, девять братеников,

Добрыня-то ходит десятый тур;

А села она на Добрыню, на правый рог,

Сама она Добрыню уговаривает:

"Нагулялся ты, Добрыня, во чистом поле,

Тебе чисто поле наскучило

И зыбучие болота напрокучили,

А и хошь ли, Добрыня, женитися?

Возьмешь ли, Никитич, меня за себя?" -

"А право, возьму, ей-богу возьму!

А и дам те, Марина, поученьица,

Как мужья жен своих учат".

Тому она, Марина, поверила,

Обвернула его добрым молодцем,

По-старому, по-прежнему,

Как был сильным могучим богатырем,

Сама она обвернулася девицею;

Они в чистом поле женилися,

Круг ракитова куста венчалися".

Вроде — инцидент исчерпан. Добрыня осознал, раскаялся и исправился. ИТУ, в форме турьего тела с золотыми рогами, оказало социально оздоровляющее воздействие. Готов к сотрудничеству, к возвращению в общество. Добровольное согласие на бракосочетание, планирование обычного образа жизни: "как мужья жен своих учат". Полная реабилитация. А по сути — обман.

Оправдываемый, по мнению экспертов, разноверием: Маринка, видимо, язычница, Добрыня, хоть какой, а христианин. Понятно, что "с утра" он с племянником были язычниками. Христиан, даже из княжеской дружины, на казни волхвам выдавали. Потом Перуна в Новгороде кроваво ставил. Потом, ещё более кроваво, сносил — крестил, вежегши пол-города. "Уклонялся. Но только с линией партии". Каялся, причастился, молился, обещался. Но в церкви не венчались. Блудодей? — Нет, богатырь святорусский.

Напомню: в русской традиции венчание вторично. До такой степени, что церковь штатно разводит невенчанных. Основной обряд — помолвка, "рукобитие", "слово чести".

"Не клянитесь. И пусть будет ваше "да" — да, а нет — "нет".

Увы, само по себе, без ритуальных притопов-прихлопов — слово русского богатыря ничего не стоит.

"Повел он ко городу ко Киеву,

А идет за ним Марина раскорякою.

Пришли они ко Марине на высок терем,

Говорил Добрынюшка Никитич млад:

"А и гой еси ты, моя молодая жена,

Молода Марина Игнатьевна!

У тебя в высоких хороших теремах

Нету Спасова образа,

Некому у тя помолитися,

Не за что стенам поклонитися.

А и чай моя вострая сабля заржавела?"

"Каким ты был — таким остался". В смысл — хамло. В чужой дом примаком пришёл? — Хоть из вежливости похвали. Столы белодубовые, вышивку искусную. Девичье гнёздышко.

"Свой уголок я убрала цветами.

Здесь так отрадно, так светло".

Конечно, на привычную Добрыне казарму непохоже.

"А и стал Добрыня жену свою учить,

Он молоду Марину Игнатьевну,

Еретницу…., безбожницу:

Он первое ученье — ей руку отсек,

Сам приговаривает:

"Эта мне рука не надобна,

Трепала она, рука, Змея Горынчища";

А второе ученье — ноги ей отсек:

"А и эта-де нога мне не надобна,

Оплеталася со Змеем Горынчищем";

А третье ученье — губы ей обрезал

И с носом прочь:

"А и эти-де мне губы не надобны,

Целовали они Змея Горынчища";

Четвертое ученье — голову отсек

И с языком прочь:

"А и эта голова не надобна мне,

И этот язык не надобен,

Знал он дела еретические".

Четвертование. Одна из самых жестоких казней. Применяется к особо опасным государственных преступникам. Так казнили Стеньку Разина. А с Емелькой Пугачёвым помилосердствовали — сперва голову отрубили.

У Добрыни милосердия к собственной жене нет. Нахамив, разломав, набезобразничав, он, получив отпор, идёт на обман. "Военная хитрость"? Обманывает-то он не врага, воина, разбойника, но обиженную и наказавшую его за это женщину. Зверски убивает собственную жену.

За что? — А вот! "Ему тута-тко, Добрыне, за беду стало, И за великую досаду показалося". Что его за дело бранят, за хамство явленное выговаривают.

А другая обида: какая-то бабёнка верх взяла, умом-разумом пересилила, в бычка мукающего обратила.

А третья беда — что другому полюбовницой была, обнимала-целовала. Страстная, похоже, женщина — ногами оплетала. А Добрыню, видать, такого искусства не удостоила. Хоть и до Добрыни было, а всё едино — обида смертная.