Герцогиня

В Боголюбово пришли поздно вечером, я даже не успел к Лазарю заскочить — слуга с княжьего двора на пристани ждал. Князь принял сразу, всяких этих притопов-поклонов не было.

Телеграф у нас работает, я шлю Андрею отчёты: лучше так, чем невесть кто невесть что будет в доносах перевирать. Лазарь отписывает мне о здешних делах. Так что, оба в курсе текучки. Потолковали о кое-каких мелочах. Андрей интересовался моим взглядом на дела Новогородские. Там вот-вот начнут выгонять Святослава-Ропака. Он кинется просить у Андрея войско, выжжет пару городков…

На мой взгляд — нефиг ввязываться. Новгород надо или вбивать по-настоящему. В землю по ноздри. Как Вяйнемёйнен Йоукахайнена. Тогда сил нужно… немеряно. Или так только, минимально обозначить поддержку, верность принципам и следование договорам. "Соблюсть лицо".

Тут есть интересный поворот… Если я, через своих людей — мы ж не суздальские! — сообщу кое-что из как-бы секретных планов Боголюбского бунтующим против Ропака новгородцам, то…

"Как-бы", потому что Андрей сам мне скажет, что говорить.

Вариации дезинформации Третьего Рейха при подготовке высадки союзников в Нормандии. "Нанюхавшись" британской дезы, немцы, в частности, загнали дивизион торпедных катеров в Грецию.

Там англичане, подготовив труп, типа, офицер связи с секретным пакетом, сунули ему в карман, для достоверности, билеты в лондонский кинотеатр без оторванных корешков. И, с оставшимися на руках корешками, повели в кино своих дам. Где долго препирались с билетёром, который требовал и остальную часть билетов. А здесь чего подобного придумать?

Можно попробовать выманить Даньслава с городским полком, как тех немецких катерников, из Новгорода за Ладогу, к Белозерью. Тем временем Ропак по Ловати, от Лук через Руссу, в Ильмень и в Волхов. Его сторонники — не всех же вырезали! — встречают-помогают. Ура! Мы победили! А с Андрея за такой успех можно стребовать… Коломну с Серпейском? Там мои люди железную руду собирают, "твёрдое золото" сыскивают. Под моей властью — дело веселее пойдёт.

Мда… "Дурень думкой богатеет".

Я задумался и пропустил момент, когда Андрей замолчал. Разглядывая меня, махнул рукой слуге, отпуская его.

— Сказывай. Зачем пришёл.

Что я сюда не просто так, "сольцы позычить", "лясы точить"…

Полутьма, за окнами ночь. В палате трепещет огонёк свечи, лампадка у иконы горит. На троне из белого дерева, изукрашенного вырезанными павлинами и фикусами, сидит в тёмном, с меховой опушкой, дорогом халате невысокий пожилой человек. Смотрит на меня… шевелящимися ноздрями.

Несколько утомлённое, переходящее в общефилософское, размышление о делах Новогородских мгновенно сменилось паникой. Предчувствием катастрофы.

"Вся наша склонность к оптимизму
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить".

Правильнее не — "завтра", правильнее — "нынче". Ох, как я пожалею, что сюда заявился…

"Повадился кувшин по воду ходить, на том ему и голову положить" — русская народная поговорка.

Про меня?! Тогда, очертя голову, "аля-улю…", с шашкой на пулемёты…

— Софья и Ростислава твои — у меня.

В полутьме палаты — будто вспышка. Прежде полуприкрытые, малоразличимые глаза — в распах. Сдвоенное метнувшееся отражение подпрыгнувшего в испуге огненного язычка свечи. Неподвижность. Пауза. Ни заметного движения, ни звука. В этой, неприятно выдвинутой и высокомерно вздёрнутой, голове, между седеющими уже висками, мгновенно прокручивается клубок вопросов.

С очевидными ответами — пропускаются.

Типа:

— Да как же?! Да ведь Софья сгорела?!

Чего "воду в ступе толочь"? Понятно же:

— Нет. Не сгорела.

Отбрасываются вопросы интересные, но не критичные:

— А чем же она два года занималась? Где жила, что пила? Здорова ли?

Об этом можно позже спросить. Или я сам расскажу.

Самое главное — озвучено.

Софья — жива.

Бздынь.

Следующее "главное", "коренной вопрос современности", произносится чуть просевшим, чуть охрипшим голосом:

— Ты её… ял?

* * *

Связка не просто очевидная, а прямо аксиоматическая. Раз баба живая, то…

Факеншит уелбантуренный! Вот тема, которая более всего волнует нашего "отца-основателя", предтечу русской государственности.

"Честные" историки про такое не напишут: нет доказательств. "Нечестные" — тоже не напишут. Так только, в кулуарах под водочку с насмешечкой:

— Есть предположение… хо-хо… что он её… хи-хи… Только смотри — ни-ни… А подай-ка мне селёдочки…

Историки — учёные. Занимаются наукой. Наука — следует логике. Поэтому историки постоянно пытаются найти логику в историческом процессе.

И она там есть. Но не вполне историческая.

"Вся писанная история человечества есть история борьбы классов" — точно. Только в такой истории нет человека. "Классы — большие группы людей…". А если — не людей? Если — дельфинов? Или — леммингов? Что-то изменилось? — Нет. Есть "место в общественном процессе производства", есть "классовые интересы". Хомнутого сапиенсом — нет.