Герцогиня

На пиру Алёша раздухарился и малость повспоминал про подохшую от обжорства живность на дворе своего батюшки. Папашка евоный был попом, и, по совместительству, свиноводом.

Сам пущенный за княжеский стол из вежливости, "у двери на краешке посидеть", нахамил уважаемому гостю, старшему родственнику хозяев. Тугарин обиделся, но не стал связываться с "приблудной шелупонью" в лице Алёши и ушёл:

"Скочила княгиня Апраксеевна на резвы ноги,
Стала пенять Алеше Поповичу:
— Деревенщина ты, засельщина!
Не дал посидеть другу милому!".

Алёша — русский богатырь. Ни за словом, ни за саблей в карман не лазит. Вскочил на ножки резвые, побежал решать вопросы важные. Насчёт излишнего внимания, уделяемого хозяйкой не ему, красивому, а всякой "наброди-погани" — герою многих кровавых битв и дальних походов, правителю одного из самых мощных соседей Киева.

"В те поры Алеша подскочил, ему голову срубил.
И пала голова на сыру землю, как пивной котел.
Алеша скочил со добра коня,
Отвязал чембур от добра коня,
И проколол уши у головы Тугарина Змеевича,
И привязал к добру коню,
И привез в Киев-град на княженецкий двор,
Бросил середи двора княженецкого".

Народ Киевский, понятное дело, катающимся по дворцовому двору мёртвым головам страшных половецких ханов очень радый:

— Ну теперь поганые мстить придут. Всю страну выжгут-вытопчут. Счастье!

Князь Киевский… тоже любитель футбола. А жо поделаешь? — Назад тот "пивной котёл" не приставить. Остаётся "повышать обороноспособность": звать удальца к себе в службу. "Тестовый заезд" засчитан: берём в дружину.

"В те поры Алеша Попович млад
Князя не ослушался,
Стал служить верой и правдою.
А княгиня говорила Алеше Поповичу:
— Деревенщина ты, засельщина!
Разлучил меня с другом милыим,
С молодым Змеем Тугарином!".

Считают, что князь — Владимир Мономах, княгиня — его сестра, императрица германская Евпраския.

Свойства персонажей — "сластолюбие", "нечестие" Евпраксии и хитрость, "нечестность" Алёши Поповича, связываемых народным мнением "особыми отношениями", звучат и в 19 в.

"Сорок калик со каликою":

"А из пустыни было Ефимьевы,
Из монастыря из Боголюбова,
Начинали калики нарежатися
Ко святому граду Иерусалиму,
Сорок калик их со каликою".

Вообще-то, мужской Спасо-Евфимиев монастырь уже Суздаль, а не Боголюбово. Но по сравнению с дорогой до Иерусалима… экие мелочи.

Из русских монастырей выходят весьма нехилые калики:

"Скричат калики зычным голосом, —
Дрогнет матушка сыра земля,
С дерев вершины попадали,
Под князем конь окарачелся,
А богатыри с коней попадали".

Смиренные за грехи молельшики. Таких в лесу на дороге встретишь — последние штаны отдашь. Во славу Иисуса, конечно. Что князь, типа, и сделал. Хоть с ним и княжья охота, и богатыри, а против бедных богомольцев…

"Гой вы еси, калики перехожия!
Хлебы с нами завозныя,
А и денег со мною не годилося,
А и езжу я, князь, за охотою,
Изволите вы идти во Киев-град
Ко душе княгине Апраксевне;
Честна роду дочь королевична
Напоит-накормит вас, добрых молодцов,
Наделит вам в дорогу злата-серебра".
Перепугался Мономах, "перевёл стрелки" на сестрицу.
Пришли бедняжки-паломники на княжий двор. Начали норов выказывать:

"Скричат калики зычным голосом, —

С теремов верхи поволялися,
А с горниц охлупья попадали,
В погребах питья сколыбалися…"

Шиши лесные. С шумовыми гранатами непрерывного действия.

"Прошают святую милостыню
У молоды княгини Апраксевны.
Молода княгина испужалася,
А и больно она передрогнула".

Мда… Получить "святую милостыню", не испугав "милостника", на "Святой Руси"… вряд ли. Хорошо понимаю девушку. Аж затрясло бедную, "передрогнула".