Герцогиня

Вот этого — не надо. Всякое моё приказание должно быть исполнено. Успешно, с удовольствием. Это станет устойчивым условным рефлексом:

— Господин сказал — я сделала.

И — всплеск серотонина. Или ещё чего дофаминового.

Память прошлого успеха — половина успеха будущего. И на войне, и в любви.

— Не суетись. И у нас всё получится.

Я улыбаюсь ей в близкое лицо. Поглаживаю по спинке, ниже, ягодички ещё холодненькие… ещё ниже…

— А-ах…

Палец проскальзывает внутрь. Хорошо — уже влажная. Чуть-чуть. Она ахает, дёргается вперёд, ко мне, нос к носу. Во, сейчас ещё и карабкаться начнёт. Со страху. Как от волка на ёлку.

— Сожми. Коленями. Приподнимись. Чуть вперёд. Толчок.

Нет, слов не понимает. Точнее: не может соотнести с собой, с собственным движением. Применить… "ручное управление"?

Нет-нет! Я знаю, про что вы подумали! Это не про экономику РФ в кризисные периоды!

Зажимаю в горсти княгинину… чего там у неё будет со временем…

По мере увеличения усилия сжатия наблюдается раскрытие ротового отверстия. Молча. Всё шире. Теперь — умеренно-резкое движение к себе…

— Ой!

— О-ох!

А вот "ох" уже от Цыбы.

Ростишка неотрывно смотрит мне в глаза. И, наконец, выдыхает, падает, упирается головой мне в плечо. Что-то бормочет.

— Повтори.

— Господи боже, пресвятая богородица… это же… грех. Стра-ашный.

Реакция на новое событие выражается в старых, стереотипных терминах. "Тропа крокодила".

Подтверждаем. С небольшим изменением.

— Ага. Грех. Разврат. Блуд. Похоть. Неважно. Важно: ты должна не бояться. Ничего.

— Ничего-ничего?

— Ничего.

Она изумлённо смотрит на меня снизу вверх, распахнув глаза. Потом, не меняя выражения лица, не отрывая взгляда, пытается сжать мой палец у себя внутри, и толкнуть коленками Цыбины бёдра мне на встречу. А я отвечаю ей неторопливым встречным движением. Ну вот — маленький успех "маленькой такой компании". Получилось. Уже и улыбка появилась.

* * *

Забавно: в первой жизни мне таких конструкций строить не приходилось. Даже и не задумывался. А здесь… Уже много раз сказано:

— Попаданец! Учись жить!

"Жить" — во всех смыслах этого слова. Как гласит русская народная мудрость: "Век — живи, век — учись". Если до моего рождения восемь веков… сколь многому я смогу научиться!

Мои коллеги-попандопулы как-то не фиксируют ознакомление с новыми, для них лично, техниками в этом поле. Они все такие… изощрённые? "Камасутру" в полном объёме, со всеми примечаниями мелким шрифтом и комментариями специалистов… от титульного листа до типографских данных — назубок? С "младых ногтей"?

* * *

Увы, как не отвлекают меня философия с психологией… и прочие абстрагирования… но заглушить свои сенсоры… Я уже рассказывал — где у мужчины больше всего нервных окончаний? — Во-от. Так что, красавицы, сегодня не ваш день. Потому что… о-ох… и ещё разик… у-ух… и ещё… хор-рошо.

— Всё. Пока. Вы тут… обсыхайте. А я пошёл мыться.

"Кабинет" мне построили качественный. С комнатой отдыха и сан. узлом. Туда и отправился. Водичка нынче… летняя. В самый раз. Уже закрывая за собой дверь услышал раздражённый голос Цыбы:

— Всю спину истоптала. Может, наконец, слезешь?

Конечно раздражённый: ей чуть-чуть не хватило. Долго с "чуйвствами" собиралась. "Раздразнил и убежал". И это правильно: при раздражении глупость из человека сама вылезает. Вот и померяем. И проверим "на морковку".

Тут много молодых да пригожих с удалыми "морковками" бегает. Перед походом к Боголюбскому я ей запретил… "случайные связи". Скоро станет понятно — значит для неё моё слово или нет. И — найдёт ли она выход, или так и будет об стену головой биться.

Я ещё вытирался полотенцем, когда из-за приоткрытой двери раздался хлопок и "ах". Пришлось вернуться в кабинет. Ростя голая сидела на полу, вскинув над головой руки. Как недавно сидела на лавке в бане в ужасе ожидая моего внезапного гнева. Произошедшего от осознания: как меня круто Софья подставила.

Над ней стояла взбешённая Цыба и выговаривала:

— Если ты, сучка сопливая, ещё раз вздумаешь меня, как шавку бездомную, за ошейник дёргать…

Она уже замахнулась, чтобы повторить пощёчину, когда заметила меня в дверях. Мгновенная заминка и чёткое разъяснение:

— Вот. Учу. Служанку даденную. Господин.

Уходя в Боголюбово, я передал Ростиславу Цыбе со словами:

— Вот тебе служанка.

Ситуация изменилась: Ростиславе предстоит самой быть госпожой всей Саксонии. Стать ею. Доминировать среди тамошних жителей. А она не хочет, не умеет. Придётся воспитывать. Вбивать эдакое "врождённое хамство высокородной аристократки".

— Власть переменилась. Теперь она — госпожа, ты — служанка. Встань на колени.

Что, Цыба, не ожидала? А ведь ситуация типовая. Любая персона в феодальной семье в любой момент может оказаться зависимой от настроения очередной наложницы главы дома. Возраст, умения, любовь, верность, законный церковный брак — не защищают. От эндорфиновых пристрастий местного альфа-самца. И их социально-материальных последствий. Можно вспомнить супружество Екатерины Медичи. Или матери Александра Невского, которую наложницы мужа били по щекам и отбирали украшения.