Герцогиня

Клер знала, что от него не добьешься ответа, если он не хочет говорить. Она стояла в стороне, наблюдая, как он ходит среди арендаторов, разговаривает с ними. Казалось, зная почти всех по именам, он расспрашивал их о родственниках, о хозяйстве, о делах.

Ближе к полудню Клер увидела, как Тревельян что-то сказал двум молодым парням, после чего они бросились бежать вниз по склону по направлению к Брэмли.

— Куда это они? — спросила она Тревельяна, но он лишь ласково погладил ее по подбородку.

— Это сюрприз, — ответил он.

К концу дня Клер наконец узнала, что он придумал: угощение для сотни арендаторов в Брэмли. А потом их пригласили на спектакль в театре дядюшки Камми, друга Отродья.

Тревельян оседлал лошадь, которую привели для него из Брэмли, и посадил Клер перед собой. Клер откинулась назад и прижалась к его сильному телу. Неужели это тот самый человек, которого она приняла за старика, когда он упал в обморок в их первую встречу?!

Тревельян направил лошадь через лес, отделившись от толпы, шедшей в Брэмли.

— Мне кажется, теперь твое пребывание, перестанет быть тайной, — сказала Клер.

— Ты права.

Клер думала, Тревельян скажет что-нибудь еще, но он молчал, и она не стала настаивать. Велли никогда не говорил больше того, что сам считал нужным.

— Ты когда-нибудь испытываешь настоящее, полное счастье? — спросила она. — Мгновение, которое ты хотел бы продлить…

— Нет, — признался он. — Мне всегда интересно, что будет дальше.

Клер улыбнулась и еще теснее прижалась к нему. Она не хотела думать о будущем.

Они так медленно ехали по шотландской земле, окутанной вечерним сумраком, что добрались до восточного крыла дома вместе с приглашенными. В огромной гостиной, которую Клер видела впервые, накрыли столы, уставленные яствами. Камелот Дж. Монтгомери был вне себя от волнения. Еще бы… Столько зрителей увидят его пьесы.

— Клер стояла в дверях и смотрела, как гости робко подходят к блюдам с угощением.

— Ведь ты этого хотела, не так ли? — спросил Тревельян. — Не это ли ты собираешься делать, когда станешь герцогиней? Вы, американцы, верите в равенство, да?

— В общем, да. — Клер взглянула на Велли, и на ее лице отразилось беспокойство. — А что сделает мать Гарри, когда узнает обо всем этом?

Тревельян пожал плечами.

— Ничего нового она не сделает. А сейчас не беспокойся и поешь.

Клер последовала за ним в комнату. Она старалась подавить беспокойство, но была не в силах не думать о страшных чарах, которые придумает старуха.

После ужина все отправились в маленький театр Камми. Сесть там смогла только половина присутствующих. Остальные стояли вдоль стен и с восхищением разглядывали позолоту на мебели и украшениях. Когда поднялся занавес. Клер, ожидавшая увидеть одну из странных инсценировок дядюшки Камми, очень удивилась: на сцене была Нисса.

Она была одета в тяжелое ярко-красное платье, сверкавшее драгоценными камнями. За сценой флейта заиграла причудливую мелодию, полную тоски и мрачных предчувствий.

Стоя рядом с Тревельяном, Клер почувствовала, как он сжался и напрягся. Она посмотрела на него: глаза его были широко раскрыты, он явно злился.

— В чем дело? — прошептала Клер.

Тревельян отвернулся, чтобы она не видела его лица. Ей казалось, что его глубоко взволновало это зрелище.

— В чем дело, что не так? — спросила она шепотом. — Кто играет на флейте?

Тревельян медленно повернулся к Клер, обнял ее за плечи и сказал хриплым голосом:

— Смотри, она будет танцевать. Это старинный танец, полный глубокого смысла.

— Что он означает? — спросила девушка, пытаясь повернуться и взглянуть ему в глаза. Но он не дал ей шевельнуться. Прижав губы к ее уху, он шепнул:

— Это священный танец смерти. Всех юных священнослужительниц учат этому танцу.

Клер смотрела на Ниссу. Она сняла свое тяжелое одеяние и осталась в тонком, почти прозрачном хитоне, едва закрывавшем ее гибкое золотисто-смуглое тело. Хотя это одеяние было вызывающим, почти неприличным, зрители хранили полное молчание. Казалось, все понимали, что видят нечто, совершенно отличное от простого развлечения.

Нисса двигалась медленно и грациозно, вес жесты и позы были прекрасно отработаны. Движения ее полностью совпадали с медленной, протяжной мелодией, выводимой флейтой, тонкое лице сохраняло сосредоточенное, торжественное выражение.

— Мне это не нравится, — сказала Клер и хотела отодвинуться от Тревельяна, но он крепко ее держал.

— Нисса исповедует свою веру всем сердцем и душой, — прошептал он.

Клер смотрела на сцену, и у нее холодела спина. Когда Нисса медленно и грациозно опустилась на пол, застыв в позе умершей, никто из зрителей не пошевелился, так все были захвачены этим зрелищем. Она лежала довольно долго, пока Отродье не выбежала из-за кулис и не схватила ее.

Нисса открыла глаза и громко засмеялась. Только тогда публика стала аплодировать.

Клер повернулась было к Тревельяну, но тот сказал ей, чтобы она смотрела на сцену. Опять заиграла флейта, но на этот раз это была быстрая, зажигательная мелодия. Улыбающаяся Нисса отодвинула Отродье в сторону и начала танцевать. Теперь это был совсем другой танец.