Герцогиня-дурнушка

– Еще имеется небольшое ткацкое предприятие в Чипсайде, – продолжал мистер Рид. – Фирма «Рейбернские ткачи» неизменно дает прибыль около трех тысяч фунтов в год.

– Почему герцог ее не продал?

– Полагаю, он просто забыл о ее существовании, – ответил мистер Рид и нерешительно добавил: – Я обычно использовал эти средства для выплаты жалованья прислуге, а также команде «Персиваля».

– Естественно, вы не стали напоминать герцогу о существовании этих ткачей, – с улыбкой заметила Тео. – Это исключительно мудро с вашей стороны. Благодарю вас, мистер Рид.

Она ткнула Джеймса локтем в бок, и он пробормотал что-то неразборчивое. После чего вдруг вскочил на ноги, словно не в силах был больше сидеть, и принялся мерить шагами комнату, то и дело ероша пятерней волосы.

Тео же снова повернулась к мистеру Риду.

– Я бы предпочла уплатить долги из моего приданого, а затем постаралась бы сделать поместье самоокупающимся. Как, по-вашему, это возможно?

– Думаю, что если вложить разумные средства в овцеводческую ферму, то можно было бы получить свыше двадцати процентов прибыли за довольно короткий период, – проговорил управляющий.

– Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы мы получали доход из разных источников. Мы с лордом Айлеем когда-то обсуждали возможность наладить производство керамики. Веджвуд[2] достиг значительных успехов, используя стаффордширскую глину. А половина нашего поместья, похоже, расположена на глине. Я нахожу изделия Веджвуда ужасно скучными. Уверена, мы сумеем сделать лучше.

– Потребуются значительные расходы, чтобы основать прибыльное дело. Я полагаю, вам нужно постараться переманить кого-нибудь от Веджвуда. – Мистер Рид бросил опасливый взгляд на Джеймса, теперь смотревшего в окно.

– Я поговорю об этом с мужем, – сказала Тео.

– Делайте все, что хотите, – пробурчал Джеймс, не оборачиваясь. – На этой стадии от меня нет никакой пользы.

Тео невольно улыбнулась. Джеймс терпеть не мог цифры и вычисления. Но когда они бродили по поместью, у него, бывало, возникали всевозможные идеи – например, как повысить урожай пшеницы. И Тео не сомневалась: когда они наладят производство керамики, Джеймс сумеет справиться с любыми непредвиденными обстоятельствами. У него был истинный дар договариваться с рабочими.

– Так что же вы думаете насчет организации производства керамики в нашем поместье, мистер Рид?

Управляющий покосился на Джеймса; тот стоял у окна. Склонив голову и прикрыв ладонью лицо, он стоял в позе безысходного отчаяния. Снова повернувшись к молодой графине, управляющий проговорил:

– В сочетании с усовершенствованием овцеводческой фермы… что ж, я думаю, это действительно послужит нам отличным подспорьем.

Глава 9

К тому времени, когда совещание подошло к концу, Джеймс уже готов был выпрыгнуть из окна библиотеки и с пронзительным криком выбежать на улицу. Он чувствовал себя идиотом, который никогда не сможет управлять своей собственностью, потому что не выносит долгих разговоров о числах. Едва Рид начал свой нудный отчет, Джеймс сразу же почувствовал неудержимое желание поскорее убраться из библиотеки.

Поэтому именно Дейзи – Дейзи, которую он предал! – пришлось провести целых два часа, просматривая цифры и выдвигая идею за идеей. В какой-то момент Джеймс снова уселся за стол, но числа ускользали от него все так же неумолимо.

И дело было вовсе не в том, что он не знал математики или бухгалтерского дела. Все это Джеймс изучал в школе. Но он не мог заставить себя сосредоточиться на подобных расчетах. Внимание его постоянно рассеивалось, и он обнаруживал, что думает не о продаже лошадей ради прибыли, а о том, как отремонтировать конюшни. Когда же Дейзи и Рид говорили о том, сколько тонн сена получено с южного поля и сколько с западного, его единственным вкладом было следующее замечание: «Косить западное поле значительно труднее, потому что оно расположено на склоне холма». Джеймс знал это только потому, что прошлым летом, когда был в поместье, присоединился к работникам во время сенокоса. Он получал огромное удовольствие, орудуя косой, и проводил целые дни, работая на свежем воздухе. И даже боль в мускулах в конце трудового дня была ему приятна.

Правда же заключалась в том, что он был болваном, годным лишь на то, чтобы размахивать косой. Но если бы он не трудился усердно каждый день, то не смог бы контролировать свой дьявольски вспыльчивый нрав. И будь он проклят, если когда-нибудь начнет швырять в своих домашних фарфоровые статуэтки!

Дейзи, конечно же, постоянно высмеивала его, но на нее он не обижался. Более того, лишь благодаря ей ему когда-то удавалось сидеть на одном месте достаточно долго. Это было, когда он болел острым конъюнктивитом. Тогда доктора заперли его в темной комнате, иначе ему грозила полная слепота. Джеймс подозревал, что он все равно бегал бы по дому и окончательно сгубил бы свое зрение, если бы не Дейзи. Она ухаживала за ним, кормила его и читала ему Шекспира. Но когда он попытался читать сам, ничего у него не получилось, так как мысли невольно устремлялись к другим предметам.