Герцогиня и султан

Жанне стало вдруг невыносимо страшно, что сейчас она останется одна в этой комнате, неизвестно где, неизвестно с кем…

– Я тоже с тобой! – взвизгнула она. – Глупая ты курица! Зачем ты только появилась на мою голову!

Жаккетта не слушала больше криков госпожи. Она схватила брошенную Абдуллой саблю, выскочила во двор и взялась за посланца беды.

– А ну веди нас в усадьбу! – приказала она, поднеся клинок к его носу.

Со страху посланец моментально понял французскую речь и повел девушек обратно к усадьбе, из которой они утром так благополучно сбежали. Оказалось, это было совсем близко.

Никогда еще Триполи так не веселился.

Было уже поздно.

Усадьбу взяли врасплох, с налета. Воспользовавшись тем, что часть воинов занималась поисками беглянок. Кто-то долго готовился, выжидал и безошибочно дождался нужного момента.

Отсветы огня выплескивались в темное небо. Горела деревянная галерея, пылал шатер.

Посредине двора стоял белоснежный Абдулла, как опоздавший ангел. Он успел зарубить парочку нападавших, да что толку. Поздно, слишком поздно…

Жаккетта скинула у распахнутых настежь ворот усадьбы покрывало, опустила на землю саблю и с непокрытой головой шла по двору.

Из шатра получился хороший, но вонючий факел. Шерстяная ткань, покрывавшая его, была облита чем-то горючим. Она чадила и воняла паленым.

Шейх лежал у шатра. Он был страшно иссечен, убита и защищавшая его борзая. Как водится, шейх успел захватить с собой к мосту аль-Сирах несколько противников, да что толку…

Разбился солнца круг об острый край земли,
И жаркой крови дня потоки потекли.
И скрыла лик луна, Зухра остригла косы,
И в траур ночь-вдову поспешно облекли.

– Это твой добрый мир? – обронила в спину Абдулле Жаккетта.

Она села на землю около мертвого шейха. Тянуло гарью, Паленым волосом. В воротах усадьбы, не решаясь зайти, встала Жанна.

Шатер догорел, теперь на его месте было только черное пятно гари, в котором лежали бесформенные обугленные останки, бывшие когда-то подушками, коврами, столиками.

Жаккетта держала шейха за руку. Рука была еще теплая. Пробиравшийся во двор легкий ветерок шевелил ее волосы. Слипшиеся от крови пряди шейха и завитки Зухры он поднять не мог.

Абдулла возвышался над ними, как центральная светлая ось закрученного здесь гибельного вихря.

Жаккетта вздохнула, поднялась с земли и пошла к воротам. Принесла оттуда свое покрывало и накрыла шейха.

– Зачем? – уронил Абдулла.

– Хочу.

– А ты? – Абдулла показал на ее голову.

– Да какая разница! – равнодушно махнула рукой Жаккетта и опять села на землю рядом с шейхом.

Месяц двигался по небу, отсчитывая мгновения ночи.

Преодолев страх, во двор вошла Жанна. Приподняв платье, она, пугливо озираясь, пошла по двору к бывшему шатру.

– Неужели всех убили? – дрожащим голосом спросила она у Абдуллы.

Этот вопрос нарушил оцепенение, охватившее Абдуллу и Жаккетту.

Теперь время начало счет с того момента, как шейх покинул мир смертных. Минуты превратились в час. Еще немного – и часы сольются в день. Дни в месяц. Месяцы в год, и потянутся годы, годы, годы чередой…

– Они ждали, когда будут деньги. Тогда напали! – сказал Абдулла. – Надо узнать, нашли или нет. Ты помогай!

Он рывком поднял Жаккетту с земли, и они пошли по усадьбе.

Немногие уцелевшие воины шейха сносили в одно место тела. В живых остался только тот, кто искал на улицах Триполи Жаккетту и Жанну и подоспел, как Абдулла, уже в разгар нападения. Те люди, что оставались в усадьбе, погибли в стычке. Слишком мало людей оставалось в усадьбе, слишком внезапным было нападение.

Абдулла прошел на женскую половину.

Все наложницы тоже были убиты, методично, хладнокровно. У каждой был вспорот живот.

– Зачем? – Жаккетта сухими глазами смотрела на них.

Жанна, как прилипучий, никому не нужный хвост, плелась позади, не глядя никуда, кроме как в спину Жаккетты.

– Так надо, – равнодушно сказал Абдулла. – Если убит шейх, надо убить всех его женщин, чтобы не было наследника. Тогда можно не бояться мести. Просто.

Он прошел во вторую комнату.

– Тайник не вскрытый! – крикнул оттуда. – Знали только шейх и я, поэтому деньга целый!

Он вынес одну за другой три переметных, тяжелых даже с виду сумы, какие крепят к седлу верблюда берберы. Одну протянул Жаккетте.

– Тяжелый! Держи!

Жаккетта послушно ухватила суму. В ней были не деньги – иначе бы она просто не смогла ее удержать. Запустив ладонь в ее нутро, Жаккетта нащупала небольшие замшевые мешочки, в которых чувствовались округлые предметы. Камни?

– Вы сейчас с оставшимися людьми возвращаться в мой дом. Я устроить дела с погребением господина и всех людей.

– Я хочу с тобой! – Жаккетта поставила тяжелую суму на пол.

– Нельзя! – отрезал Абдулла. – Господин мертв, враг – жив. Он ушел, но он здесь. Пока он тоже зализывает раны, но это время быстро пройти. Он хочет убить меня и тебя. Хочет забрать деньги.

– Но как же мы завтра уплывем? – пролепетала Жанна.