Герцогиня Пять Мешков (СИ)

- Понимаете, ваша супруга очень экономная. Это все заметили. Особенно свинья, - осторожно и издалека начал Гиос. Обычно он редко начинали разговор издалека. В его возрасте уже вполне можно заблудиться на пути к истине. И забыть самое главное, что собирался сказать. Но в свете событий, старик решил рискнуть.

- И? – спросил герцог, пытаясь представить, как можно экономить на свинье. В жизни Бертран никогда не экономил. Он привык жить на широкую ногу. И некоторые подмечали, что нога не просто широкая. А еще и с плоскостопием.

- Вашей супруге для того изысканного блюда понадобилась свинина, - продолжал старик, глядя на герцога так, что Бертран понял. Зря он спросил.

- Совсем чуть-чуть! – внезапно вставила красавица- герцогиня. – Капельку. Оно там по рецепту было. Чтобы бульон наваристей был!

Бертран не помнил в готовой стряпне наваристого бульона. Он вообще бульона не понял. Он помнил только хруст угольков на зубах.

- Суп же на бульоне делается? -  удивилась Пять Мешков.

«Так это был суп!», - вздохнул Бертран, наконец-то узнав, что он ел.

- Так что ваша супруга … хм… зарезала свинью, но не полностью, - дрогнувшим голосом произнес Гиос. – И соорудила ей костыль из подручных материалов. Так что если вы услышите «хрю-хрю, грюк-грюк», это она.

- Нет, ну а что? – внезапно возмутилась Пять Мешков, глядя  на старика, как на живодера. -  Ради окорока всю свинью резать?! Она может тоже жить хочет! И радуется каждому дню! А вы предлагаете ее всю «чик-чик». У нас, в Мэртоне, три свиньи на костылях ходили. А все почему, потому что нам их жалко было!

Герцог никогда в жизни не встречал таких интересных личностей. Все предыдущие красавицы, которые проходили через его жизнь и заглядывали ему в постель, показались ему ужасно скучными и одинаковыми. Одни и те же жесты, одни и те же манеры. Все они выстроились в памяти длинной вереницей одинаковых скучных дамочек. Они не могли часами рассказывать истории из жизни, не были настолько добры, что приделали свинье костыль, они не вставали рано утром, чтобы сжечь кухню и порадовать герцога новым блюдом.

В этот момент Бертран понял. Он начинает гордится своей женой. И тем фактом, что он еще жив. И тут его мысли вернулись к цифре двадцать семь, которая прочно засела в мозгах герцога.

- А правда тебе уже двадцать семь? – спросил Бертран. И в этот момент он ожидал услышать слова утешения. Его глаза выискивали признаки тех самых «двадцати семи». Но не находили. На вид ей было не больше двадцати.

- Эм… - внезапно замялась Пять Мешков, глядя на герцога. – Нет, что вы… Мне … эм… двадцать пять!

- Скажи честно, - Бертран настаивал. – Сколько тебе лет?

Она молчала, изредка поглядывая на герцога.

- Значит, тебе двадцать семь, - постановил он, понимая, что иначе бы она так не краснела. – Почему ты мне сразу не сказала!

- Мне не двадцать семь, - заметила Пять Мешков, ковыряя одеяло. – Мне двадцать шесть…

 И тут Бертран выдохнул. Странная мысль о том, что он сам себе придумал этот злой рок, заставила его успокоиться.

- Мне исполнится двадцать семь через неделю, - послышался голос. Спокойствие герцога, как рукой сняло!

- А правда, что твоя мама умерла в двадцать семь? – осторожно спросил Бертран, понимая, что люди просто так не станут говорить.

- Да, - кивнула Пять Мешков. Он снова подняла глаза, сминая руками одеяло. – И бабушка умерла в двадцать семь. И прабабушка… Так у нас и повелось… А что?

 Чем больше она говорила, тем страшнее становилось Бертрану. Он смотрел на это рыжее бедствие и не мог ничего сказать. Слова просто выветрились у него из головы.

Повинуясь какому-то внезапному порыву, которого герцог раньше не замечал, он схватил ее и прижал к себе.

- А вы что? За меня перепугались? – спросила Пять Мешков полузадушенным голосом. Но Бертран ничего не мог ответить. Он молча прижимал ее к себе, словно любимую игрушку.

Гиос, который под шумок ушел, снова постучался в дверь сообщив удивленным голосом, что приехали швеи и несколько самых жадных и отчаянных учителей.

- Это что? Из меня эту… как его… ледю делать будут? – спросила Пять Мешков, поглядывая на двери.

- Мы едем к королю. Ты должна научиться безупречным манерам, - строго произнес Бертран, а на сердце у него было неспокойно.

Глава сорок вторая

- Принесите мне веревку, - вздохнул Бертран. – И поживее…

 Старенький Гиос даже не задавал лишних вопросов, и тут же бросился за веревкой.

Через десять минут связанную герцогиню вынесли в зал.

Швеи, когда увидели пленницу, ахнули и переглянулись. Кляп во рту Герцогини намекал на то, что Бертрану было не чуждо милосердие.

- Это что такое?! – изумились швеи, когда пленницу поставили перед ними.

- Я пытаюсь спасти вам жизнь, - учтиво улыбнулся герцог, понимая, как это выглядит со стороны. Но что тут поделаешь. К королю нужно явиться в роскошном платье!

Не дожидаясь, когда его обвинят в истязательствах и похищении, герцог взял их и отвел в одно укромное местечко, откуда они вернулись со сверкающими глазами. Глаза сверкали, как гора золота, которую показал им Бертран.