Герцогиня поневоле, или Проклятие Зверя

Евгения Александрова ГЕРЦОГИНЯ ПОНЕВОЛЕ, ИЛИ ПРОКЛЯТИЕ ЗВЕРЯ

Глава 1. Утро вечера мудренее

Говорят, утро вечера мудреней. Врут. Иногда утро бывает такое, что всё только больше запутывается.

Тимур несколько месяцев ходил мрачный, разговаривать не хотел, зато не упускал случая уколоть за любую мелочь. Я сначала недоумевала, списывала на усталость. Потом оправдывалась, потом переводила разговор в другое русло. Спорила. А после устала и попросту закрывала глаза на его ворчание и придирки.

Пока прошлым вечером он не сказал:

— Прости меня, Поль. — Темный внимательный взгляд, знакомое, до последней щетинки изученное лицо, сведенные брови.

— Говори, — взглянула я искоса, продолжая мешать на сковороде пасту на ужин.

Убрала со лба упавшую прядь, заметила, как тяжело Тимур опустился на кухонный диван. А ведь хорошее начало разговора. Было. Потому что Тимур заговорил торопливо, и продолжение мне уже не понравилось.

Среди вываленной на меня информации я ухватила главное: это не я не такая, это та, другая просто лучше. Поэтому нам стоит пожить отдельно.

— Я вообще-то кредит на тебя взяла, — это было первое, что пришло мне в голову, когда дрогнувшими пальцами я выключила огонь на плите.

Дура, конечно. Сама знаю.

Но тогда были средства и желание помочь мужу, которого постигла неудача на работе, не выплатили премию. Всего лишь временная досадная неприятность, да… Куда на самом деле делись все его сбережения я сейчас знать не хотела.

Боже, ну серьезно, только не это.

— Ты сама предложила. — Он смотрел остро, колюче, давно готовый к бою. Защищается, зная, что виноват. Хочет, чтобы я сорвалась, чтобы вышла из себя и доказала этим, что я не такая.

Какой же подонок, а! Дико захотелось схватить что-нибудь тяжелое и ударить его. Увидеть, как его насупленное выражение лица превратится в растерянное, увидеть боль — такую, что сейчас раздирала мне сердце.

— Проваливай, Тим. Уходи! Сейчас. — Я изо всех сил сжала рукоять сковороды, уговаривая себя сдержаться и не опрокинуть сковородку ему на голову.

Он еще что-то говорил, сухо и по-деловому, но мне было плевать. В какой-то момент я поймала себя на мысли: вот это самообладание, вот это я молодец! Ай да Полина! От меня уходит муж, а я терпеливо слушаю его слова. Даже улыбаюсь. Хоть и не очень, видимо, душевно.

А потом он и правда ушел, наскоро покидав в чемодан вещи. Я слышала, как шуршат пакеты. И вот уже хлопнула дверь, заставив вздрогнуть. Я осталась на кухне, слыша шум дверей лифта и шаги. Налила себе бокал вина. Подумала, вылила его в раковину и взяла коньяк. Дорогой, армянский, берегли на особый случай: вот и он, родимый.

В доме стало оглушительно тихо. Тикали часы. Я опустилась на стул, повертела в руках бокал и взглянула в окно, все еще не веря, что так закончился мой двухлетний брак. Как-то… бездарно, что ли? И ведь это Тимур в свое время отбивал меня у другого, красиво ухаживал, боролся до последнего и терпеливо ждал. А когда добился, видимо, стало скучно. Эге-гей, новая недоступная принцесса ждет в другой башне! Вперед, Марио.

Зазвонил телефон: оглушающе громко задребезжал стеклянный стол. Я покосилась на экран: снова помощница и наверняка про очередную проблему на работе. Со второго раза, дрогнувшими пальцами я отключила звонок. Подождет до завтра, у меня тут вообще-то мир рухнул. По крайней мере обвалилась в пропасть весьма значимая его часть.

А потом я допила бокал, добрела до кровати, не чувствуя под ногами опору, и повалилась на покрывало. Приоткрытый шкаф зиял опустошенными полками. И вот именно этот пустой шкаф меня добил. Если раньше подсознание (с коньяком на пару) глушили боль, то сейчас она обрушилась настоящим цунами.

Я без звука уткнулась лицом в подушку, и вся «молодец-Полина» закончилась, а в голове началось что-то бессвязное и мутное. Подумать только! Он ведь меня бросил. Так долго завоевывал, чтобы так подло кинуть, измучив предварительно своими придирками. Предатель. Ненавижу!.. И кредит этот чертов!

Я вспомнила советы из психологического блога и дала выход эмоциям: села на колени и как следует поколотила подушку, представив вместо нее лицо Тимура. Как хотелось сделать ему так же больно, как он сделал мне! Еще немного — и из подушки в буквальном смысле полетят перья.

За что так?! Почему? Я никогда его не пилила, не выносила мозг, как умели многие подруги, я ведь была и-де-аль-ной! Прелесть, а не жена. Всё понимающая, страстная, заботливая!

Подушка полетела в коридор, следом второе одеяло, подсвечник и прочее, что попадалось под руку. Сейчас я чувствовала себя тем самым цунами. Захотелось уничтожить всё, что хоть как-то напоминает.

Ох. Коньяк, похоже, не мой напиток. Вместо потока слез я вдруг начала хохотать, сидя на кровати. Это всё так нелепо. И как я раньше не догадалась? Задержки на работе, постоянные посиделки с «друзьями», поздние звонки. А он просто завел себе другую!