Герцогиня-самозванка

– Боюсь, я действовала под влиянием момента. В конце концов, там был сам мэр, столько официальных лиц. Не говоря уже о Фарли Фэрчайлде, записывавшем каждое мое слово, и о фотографе, снимавшем происходящее. Я не придавала этому значения, пока не прочитала обо всем в утренней газете. Теперь об этом знает весь Нью-Йорк.

– И все ждут, что ты выполнишь свое обещание. – В голосе говорившего явственно слышались презрительные нотки. – Я не потерплю в своем доме какого-то ирландского выродка.

– Думаешь, мне эта затея нравится? Только я не знаю, как теперь элегантно отказаться и не выглядеть при этом полной дурой.

В дверях спальни показался край утреннего платья, и Лана опрометью бросилась прочь из гостиной.

Не успела она войти в кухню, как кухарка кивком указала на корзину грязных кухонных полотенец:

– Отнеси это в прачечную, девочка, и захвати свежие.

– Да, мэм. – Лана взгромоздила корзину себе на бедро и вышла.

В прачечной никого не было. Во дворе горничные собирали с веревок сухое белье и развешивали влажное.

Поставив корзину возле лохани для стирки, Лана вышла во двор. Утреннее солнце ласково согрело ее лицо. До Ланы доносились веселые голоса служанок, которые рады были развлечь себя сплетнями во время работы:

– Ну, он хотя бы станет богатым.

– Ему больше не нужно будет думать о хлебе насущном.

– Или стирать себе одежду.

Одна из девушек выпрямилась и обратилась к подругам:

– Дело же не только в деньгах. Они превратят милого, невинного ребенка в испорченное, своенравное, злобное чудовище. И он будет думать, что имеет право обижать других.

Одна из собеседниц вдруг прижала палец к губам и прошептала:

– Тише ты, О'Малли. Нас могут услышать.

Девушка уперла руки в бока.

– Нам даже упоминать нельзя об этом мерзавце, которого здесь вырастили, но неужели ты желаешь несчастному сироте такой судьбы? Они и из этого малыша воспитают настоящего монстра.

Девушки замолчали, когда Лана подошла к ним.

– Мне нужны чистые кухонные полотенца.

Одна из девушек жестом указала на полную корзину:

– Я только что их сняла. Можешь взять, только сложи их сама, пожалуйста.

– Спасибо. – Лана подхватила корзину и, помедлив, спросила: – О ком это вы судачили?

Девушку, казалось удивил ее вопрос.

– Ты что, еще не видела колонку Фарли Фэрчайлда в сегодняшней газете?

Лана отрицательно покачала головой.

– Не знаю, куда подевалась газета, но утром мы все ее смотрели. Там на фотографии миссис Ван Эндел на вчерашнем благотворительном мероприятии. Похоже, она решила усыновить ребенка.

– Ребенка?..

– Несчастного сироту, сына эмигрантов.

Лану прошиб холодный пот.

– Как зовут ребенка?

Девушка пожала плечами:

– Непонятно, никто не смог прочесть. Только Свенсон знает, как оно произносится.

Похолодев от ужаса, Лана схватила корзину и что было духу поспешила обратно в кухню. Кухарки не было, зато на столе лежала газета, развернутая на нужной странице.

Лана выронила корзину и уставилась на зернистое изображение. Миссис Ван Эндел, одетая в элегантное дневное платье и капор, старательно улыбалась в камеру. На руках она держала мальчишку. Это был не кто иной, как Колин.

Лана застыла на месте, затем склонилась и быстро прочла всю статью от начала до конца.

«Миссис Эвелин Ван Эндел, одна из главных и ревностных членов Женского общества помощи Ист-Сайдскому сиротскому дому, рассказала нашему журналисту о том, что она была так тронута светлыми кудряшками и грустными голубыми глазами этого бедного мальчика, что решила его усыновить и дать бедняжке все, чего он был так долго лишен».

«Усыновить Колина». Каждое слово стрелой пронзало истерзанное сердце Ланы. Нет, это невозможно, этого просто не может быть. Однако статья связала воедино обрывки услышанных ею разговоров. Болтовня кухарки и экономки, сплетни горничных во дворе – все вдруг обрело смысл.

А недавние слова самой Эвелин Ван Эндел пролили свет на все происходящее. Она делает это не потому, что хочет одарить любовью несчастного ребенка, а потому, что ее неосторожно сказанные слова попали в газету. Их прочитала добрая половина Нью-Йорка. И теперь она не знает, как избежать этого усыновления, не потеряв лицо.

«Я не потерплю в своем доме какого-то ирландского выродка».

Слова Густава Ван Эндела, словно удары молота, болью отзывались у Ланы в голове. Ирландский выродок?

Нy нет, она этого не допустит. Она позаботится о малыше Колине. Тем более теперь, когда она придумала, как остановить это надвигающееся безумие.

Но нужно торопиться. Времени нет.

Лана сорвала передник к швырнула его в корзину с полотенцами.

Она пойдет прямо к управляющему сиротским домом и расскажет ему о своей дружбе с Шивон. Расскажет, как поклялась подруге вырастить Колина как своего собственного сына, убедит его, что полна решимости исполнить свое обещание. Как только они узнают, что связывает Лану с Колином, узнают о ее любви к этому мальчику и его бедной погибшей матери, они все поймут и отдадут ей ребенка. И никто, никто не посмеет помешать ей исполнить волю ее горячо любимой подруги.