Герцогиня-самозванка

Когда она устроилась в кресле, придвинутом к камину, остальные окружили ее, с нетерпением ожидая рассказа.

– Сначала вы должны рассказать нам про особняк Вандербилтов.

Мария знаком велела слуге подать поднос с бокалами и бутылку шампанского.

Впервые за этот вечер Лана смогла спокойно насладиться взрывом пузырьков у себя на языке и шелковистым течением вина по горлу. Она села прямее и улыбнулась при виде полных внимания лиц.

– Он больше этого, но совсем не такой приветливый Бальный зал больше здешнего сада, но очень холодный. Я не замерзла только благодаря танцам.

– Расскажите, с кем вы танцевали.

Колетт выпила шампанское, снова наполнила свой бокал, а потом долила вина и Лане.

– Кажется, я танцевала со всеми мужчинами, которые гам были. А с Уилтоном Ван Энделом – два раза.

– С этим! – Надя нахмурилась. – Он гадкий молодой человек. Вы должны держаться от него подальше.

Заинтригованная Лана пристально посмотрела на русскую портниху:

– Что вы о нем знаете?

– Только то, что говорили другие, но этого достаточно, чтобы знать: он человек непорядочный. – Уже мягче она спросила: – Энсел Бичем там был?

Лана не без труда вспомнила внушительного седовласого джентльмена, пригласившего ее ближе к концу вечера.

– Кажется, во время танца мы не обменялись и парой слов, но он показался мне настоящим джентльменом.

Надя улыбнулась и посмотрела на остальных:

– Видите? Я так вам и сказала!

Лана удивленно спросила:

– Вы его знаете?

– В некотором роде – да. – Надя пригубила шампанское.

Мария суховато пояснила:

– Его жена умерла больше года назад, и он сказал Джессу, что хотел бы познакомиться с женщиной, которая бы успокоила его разбитое сердце.

– И это были вы? – У Ланы округлились глаза.

Надя пожала плечами:

– Он человек добрый. И одинокий.

– И к тому же щедрый! – со смехом добавила Колетт.

Слушая их голоса – смех, шутки, мягкое поддразнивание, – Лана понемногу пила шампанское, откинувшись на спинку кресла и чувствуя странное умиротворение. Впервые в жизни у нее появилось такое чувство, что она нашла свое место. Пусть эти женщины были актрисами и потаскушками, но они были добрыми, внимательными и остроумными. И, ничего про нее не зная, они, не колеблясь, приняли ее.

Они стали для нее той семьей, которой у нее еще никогда не было, – и в эту минуту она была невыразимо рада находиться рядом с ними.

– Что-то мы заговорились! – Мария взяла у Ланы опустевший бокал. – Вы провели на ногах много часов, и теперь вам надо поспать. Завтра поведаете нам остальное.

– Хорошо. – Колетт поцеловала ее в щеку. – Идите спать, малышка. А завтра вы расскажете нам все до малейшей детали.

Лана позволила Марии и Роуз увести ее наверх. Пока домоправительница готовила постель, горничная помогла Лане снять платье и надеть ночную сорочку.

Оставшись в темноте, она закрыла глаза, рассчитывая сразу же заснуть. Но вместо этого ощутила стремительный прилив жара и неотвязную пульсацию желания. Поцелуй Джесса не выходил у нее из головы.

Почему-то ее не тревожило то, что он поцеловал ее в карете. Было совершенно ясно, что чувства, которые он в ней разбудил, не имели ничего общего со злостью. Однако она настолько плохо знала мужчин, что не могла определить, что это было за чувство: любовь, или просто желание. Она знала только одно – к ее стыду, она готова была отдать почти все на свете, лишь бы снова ощутить прикосновение его губ.

Глава 18

Лана шла мимо кабинета Джесса, когда увидела, что он сидит там за столом, а по обе стороны от него стоят Уизерс и Мария. Все внимательно читали что-то лежащее на столе.

Когда Лана оказалась на уровне двери, Джесс поднял взгляд.

– Тебе стоит на это посмотреть.

Зайдя в комнату, она увидела, что Уизерс и Мария сияют улыбками.

– В чем дело? Что случилось?

– Посмотри сама.

Джесс вручил ей газету, и, ахнув, она увидела фотографию, которую сделали накануне в тот момент, когда она выходила из кареты. Под изображением оказалась крупная подпись: «Герцогиня Пятой авеню». Она обвела взглядом довольные лица.

– Не понимаю. Зачем было Фарли Фэрчайлду давать мне такое глупое прозвище?

– Неужели вы не понимаете? – Мария готова была задохнуться от радости. – Это значит, что вы имели успех! В сопровождающей статье написано, что все важные персоны Нью-Йорка очарованы таинственной и прекрасной герцогиней Пятой авеню. Он называет вас тихой английской розой, рядом с которой блекнут все остальные цветы. – Мария захлопала в ладоши. – Вспомните, Лана! Фарли Фзрчайлд дает особые прозвища только тем, кого он считает очень важными людьми!