Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Агата Кристи потом напишет о Шарлотте: “Мисс Фишер понравилась мне сразу. Высокая шатенка, на вид года двадцать три, у нее уже был достаточный опыт работы с детьми, чувствовалось, что она человек расторопный и что есть в ней очаровательное озорство, хотя держалась эта девушка очень скромно и чинно”. Розалинде исполнилось пять лет, и она большую часть дня находилась в школе, поэтому Шарлотта имела возможность работать еще и секретарем Агаты. По крайней мере, такова была изначальная договоренность. Но выяснилось, что диктовать текст Карло (так Шарлотту назвала Розалинда) для Агаты мучение, проще самой его записывать. Она то и дело теряла нить изложения, запиналась, нервничала. В конце концов мисс Фишер стала скорее компаньонкой, чем секретарем, Агата ей доверяла, поэтому круг обязанностей у гувернантки и секретаря был весьма широк.

Хлопоты с переездом из лондонской квартиры в “Скотсвуд” перемежались работой над последней книгой для “Бодли Хед”, носившей название “Тайна замка Чимниз”. Действие происходит в Беркшире, в некоем странном поместье, расследование ведет старший инспектор Баттл, представитель Скотленд-Ярда. Этот довольно флегматичный офицер полиции с грубоватым лицом был совсем не похож на типичного хитроумного сыщика. В книге идет речь об убийстве некоего монарха, чья судьба обрисована лишь в общих чертах, и то с помощью намеков, то есть сплошные неразгаданные тайны. Сама Агата определила жанр этого романа как “несерьезный триллер”, она любила сочинять подобные авантюрные небылицы.

Роман вышел в Англии в октябре 1925 года, а в Америке на месяц раньше. В посвящении читаем: “Моему племяннику в память о надписи в Комптон-Касл[17] и о незабываемой экскурсии в зоопарк”. Племяннику, Джеку Уоттсу, в ту пору уже перевалило за двадцать.

Агата гордилась успехом своей “книжечки” – так она называла этот триллер, но радость была омрачена тревогой за мать, самочувствие которой резко ухудшилось. Агата уговорила ее переехать к ним в “Скотсвуд” (в соседнюю квартиру, к счастью пустовавшую). Клара подчинилась, но с этого момента, похоже, утратила вкус к жизни, сделалась вялой и ко всему равнодушной. Подруг у нее тут не было (впрочем, почти все уже умерли), о милом сердцу Торки оставалось только вспоминать. В общем, у миссис Миллер не осталось почти ничего, что она могла бы назвать своим. Агата считала, что Клару довела до хандры рутинность и скука, светские развлечения были в Саннингдейле удручающе однообразны. Вот что пишет по этому поводу сама миссис Кристи: “Саннингдейлская публика делилась на две категории: люди средних лет, помешанные на своих садах и не желавшие говорить ни о чем другом, и богатые молодые весельчаки, которые много пили, устраивали бесконечные вечеринки с коктейлями. Мне это было неинтересно, да и Арчи тоже не нравились утомительные кутежи”.

Зато ему все больше нравился гольф. Из-за этого хобби Агата, по сути дела, стала “соломенной вдовой”. Все свободное от службы время Арчи проводил с друзьями-спортсменами на ближайшей площадке. Агата попыталась составить мужу компанию, но ей эта суета вокруг лунок была скучна, ей было интереснее “развлекаться” за пишущей машинкой. Клара, которой исполнился семьдесят один год, в конечном итоге перебралась к подруге, та жила в Лондоне и предоставила ей отдельную комнату. Там было не так скучно, можно было побродить по магазинам, в городе вообще проще найти себе занятие.

Время от времени Агата садилась в машину и тоже уезжала в Лондон. Это было весело и приятно, все равно что вырваться на волю. Но без Арчи веселье получалось каким-то вымученным, жалким подобием настоящего беззаботного счастья.

Да, конечно, у нее была Розалинда. Но они с дочерью были совершенно разными, Агата с трудом находила с ней общий язык. Агата, например, тут же замечала, что груда облаков похожа на стадо слонов, а Розалинда видела в облаках только облака, если вообще соглашалась взглянуть на небо. Папина дочка: все для нее было четким и ясным, как на черно-белой фотографии. Никаких полутонов, никаких иных цветов и оттенков. В мире Арчи и Розалинды фантазии были досадным излишеством, которое только отвлекало от важных насущных проблем. Ну что на это можно было сказать?

Ах, дети… Агате Кристи эти существа казались неким чудом (в том числе и ее собственное чадо), которое постигаешь постепенно, по мере того как они растут, раскрываясь и обретая законченный облик. “Ребенка можно сравнить с незнакомым растением. Ты приносишь домой росток, сажаешь в землю и с нетерпением ждешь, что же такое из него вырастет”. Они с дочкой были очень привязаны друг к другу и в то же время – разобщены, Агата даже не могла толком понять, как и почему это происходит.