Гестапо. Террор без границ

По Версальскому мирному договору Германия возвращала Франции Эльзас-Лотарингию (в границах 1870 года); Бельгии — округа Мальмеди и Эйпен, а также нейтральную и прусскую части Морене; Польше — Познань, части Поморья и другие территории Западной Пруссии; город Данциг и его округ был объявлен «вольным городом»; город Мемель передан в ведение держав-победительниц. В результате плебисцита часть Шлезвига в 1920 году перешла к Дании, часть Верхней Силезии в 1921 году — к Польше; к Чехословакии отошел небольшой участок территории Силезии. В 1919 году Саар передан на 15 лет в управление комиссии Лиги Наций. Его угольные шахты — в собственность Франции. По Версальскому договору Германия признавала и обязывалась строго соблюдать независимость Австрии, Польши и Чехословакии. Германия лишалась всех своих колоний, которые позднее были поделены между главными державами-победительницами.

По условиям Версальского мирного договора вооруженные силы Германии ограничивались 100-тысячной сухопутной армией; обязательная военная служба отменялась, основная часть сохранившегося военно-морского флота подлежала передаче победителям. Немецкое государство обязывалось возместить в форме репараций убытки, понесенные правительствами и отдельными гражданами стран Антанты в результате военных действий.

Заключение Версальского мирного договора проходило в торжественной обстановке. Вот как его описал один из очевидцев:

«Версаль… 28 июня 1919 года… три часа пополудни. В Зеркальном зале главы государств, президенты, главы правительств, послы, министры и маршалы двадцати шести стран занимают места на тесно сдвинутых в ряд золоченых стульях. После четырех лет борьбы Первая мировая война окончена, Германия, наконец побежденная, собирается подписать мирный договор.

Внизу мраморной лестницы Андре Тардье и Клемантель встречают премьер-министра Франции Жоржа Клемансо. Облаченный в черный сюртук и серые перчатки, он становится предметом бурной овации.

В центре Зеркального зала сооружено небольшое возвышение. Все великие мира сего и двадцать пять привилегированных дам смогут таким образом увидеть, как полномочные представители, делегаты поставят свои подписи под этим важным документом…

Председатель мирной конференции Жорж Клемансо садится в центре длинного стола, лицом к окнам. Справа от него — президент Соединенных Штатов Америки Томас Вильсон, слева — премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж. Место маршала Фоша остается свободным; он не одобряет договора, считая, что «последний не обеспечивает безопасности Франции».

Бьет три часа. В зал входит очень бледный, в поношенном черном сюртуке, новый германский министр иностранных дел Герман Мюллер. Заведующий протокольным отделом приступает, в порядке очередности, к поименному вызову всех немецких делегатов, а затем министров, которые будут подписывать договор. В три часа пятьдесят минут подписание договора полномочными представителями заканчивается. Раздается гром орудийных салютов в честь победы, и его раскаты как бы подчеркивают слова Клемансо: «Господа, все подписи поставлены. Подписание условий мира между союзными и присоединившимися державами и Германской республикой свершилось. Карта освобожденного мира окончательно установлена. Заседание закрывается!»[3]

В Германии условия Версальского мирного договора привели страну в состояние величайшего шока. Большая часть немецкого народа не могла примириться с поражением. В первую очередь это были военные, офицеры и солдаты, считавшие, что им всадили нож в спину. Войска на фронте не чувствовали себя побежденными и недоумевали, почему мир заключили так быстро и почему они должны оставлять свои позиции с такой поспешностью? Ведь на всех участках фронта войска все еще находились на территории противника. Многие фронтовики считали, что два миллиона погибших соотечественников преданы коммунистами и евреями, которые устроили раскол на родине. Возвращаясь в новую Германию, которая должна была по условиям Версальского договора строиться на демократической основе, оставшиеся в живых солдаты принесли с собой разочарование и негодование, глубокое возмущение происшедшими событиями.