Гестапо. Террор без границ

У членов «Красной капеллы» не было ни сомнений, ни раскаяния в том, что они передают секреты своей собственной страны ее военному противнику. Для большинства из них предательство интересов родины было не чем иным, как стремлением покончить с ненавистным нацистским террором. К наиболее энергичным членам группы принадлежали истинные коммунисты, которые еще во времена Веймарской республики были готовы к тому, чтобы в случае германо-советской войны прийти на помощь Москве. В 1941 году они однозначно возложили вину за агрессию против СССР на германскую сторону.

И Шульце-Бойзен также не хотел признавать в борьбе против Гитлера никаких национальных границ. Он и его друзья уже в сентябре 1939 года мечтали о дне, когда наступавшие русские войска положат конец коричневому ужасу. Хорст Хейльман, один из секретарей Шульце-Бойзена, впоследствии говорил, что у него была только одна мысль — покончить с режимом, который вверг Германию и Европу в войну. Разрушить политическую систему, которая своими концлагерями, убийствами евреев, террором против свободы мнений превратилась в символ варварства и бесправия.

Вот как рассказывал о своей работе в движении Сопротивления в Западной Европе единственный из выживших участников организации «Красная капелла» Анатолий Гуревич («Кент»), проживавший какое-то время в Уругвае:

«В марте 1940 года мне пришлось выполнить особое задание Главного разведывательного управления — наладить прервавшуюся связь со швейцарской резидентурой, которую возглавлял Шандор Радо (псевдоним — Дора). Поэтому я выехал в Швейцарию, где встретился с Радо, научил его пользоваться новым шифром и передал программу радиосвязи с Центром, что обеспечивало вплоть до 1944 года получение в Москве очень ценной информации от наших разведчиков, находившихся в Швейцарии. Следует заметить, что такой организации, как «Красная капелла», никогда не существовало. Это кодовое название сети антигитлеровского движения в Германии, присвоенное впоследствии разведгруппам в Германии, Бельгии, Франции, Швейцарии. Каждая из резидентур имела собственную связь с «Директором» — так в шифрограммах именовался Центр в Москве. Это были и радиосвязь, и другие каналы передачи информации. Каждая разведывательная сеть была автономна и могла выходить на контакт с советскими разведчиками в других странах только по прямому указанию Москвы и в исключительных случаях. Поэтому разведчики не дружили семьями и не делали коллективных снимков…

В мае 1940 года Бельгия была оккупирована немецкими войсками, после чего Леопольд Треппер и некоторые разведчики вынуждены были покинуть страну, чтобы их не арестовало гестапо как лиц еврейской национальности. По решению Москвы Треппер выехал во Францию и возглавил там советскую резидентуру, а мне было приказано возглавить бельгийскую, так как уругвайские граждане не имели оснований бояться немцев.

В октябре 1941 года по заданию Центра я выезжал в Чехословакию и Германию. В Праге мне не удалось восстановить связь с резидентурой, так как ее представители были арестованы гестапо до моего приезда. Затем я поехал в Берлин восстанавливать связь с группой разведчиков-антифашистов Шульце-Бойзена, Харнака, Ильзе Штебе. Мне удалось выполнить это задание, в Берлине я встретился с немецким офицером, референтом штаба авиации Германии Харро Шульце-Бойзеном… Шульце-Бойзен сказал, что у него скопилась очень важная для Центра информация, которая им была мне передана, и сразу же после моего возвращения в Бельгию сообщена по радио в Центр»[30].

Кольцо германской контрразведки все туже затягивалось вокруг «Красной капеллы». В отделе дешифрования накопились сотни метров с записями «концертов» невидимых «пианистов». Прошел год с того дня, когда записали первый радиосигнал, и пленки чуть было не сожгли, но сотрудники контрразведки вовремя спохватились и принялись работать еще более настойчиво над их расшифровкой.

Уже с середины 1942 года гестапо установило слежку за Харро Шульце-Бойзеном и начало прослушивание его телефона, организовало сбор данных о связанных с ним лицах. Гестапо рассчитывало получить дополнительные улики и выявить всех участников Сопротивления. Но этот план зондеркоманды «Роте капелла» неожиданно был сорван Хорстом Хайльманом, сотрудником службы радиоперехвата. Молодой человек буквально боготворил Шульце-Бойзена, под его влиянием отошел от национал-социалистских взглядов и готов был помогать в борьбе против нацистов. Хайльман сообщил Шульце-Бойзену, что на службе заведено многотомное дело «Роте капелла», и дешифровальщики долго бились над тем, чтобы установить, кто скрывался под псевдонимами, и, кажется, им это удалось сделать…