Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

В июне 1650 года в Чигирин прибыл венецианский посол Альберто Вимина, он пытался уговорить казаков принять участие в войне с Османской империей. Вимина оставил интересные описания жизни чигиринского двора. Про Хмельницкого он писал: «Роста он скорее высокого, нежели среднего, широк в кости и крепкого сложения. Речь его и способ управления показывают, что он обладает зрелым суждением и проницательным умом. Хотя и случается, что он чрезмерно предается напиткам, но тем не менее он не оставляет заботы о делах… В обращении он мягок и прост, чем привлекает к себе любовь воинов, но, с другой стороны, он держит их в дисциплине строгими взысканиями. Всем, кто входит в его комнату, он пожимает руку и всех просит садиться, если они казаки». Венецианца поражала простота обстановки гетманского дома. «В этой комнате нет никакой роскоши, стены лишены всяких украшений, за исключением мест для сидения. В комнате находятся лишь грубые деревянные лавки, покрытые кожаными подушками… Стол отличается не большей роскошью, чем прочая сервировка и утварь, ибо едят без салфеток и не видно другого серебра, кроме ложек и бокалов… Однако гетманский стол не скуден добрыми и вкусными яствами и обычными в стране напитками: водкой, пивом, медом. Вино, которым мало запасаются и редко пьют, подается к столу лишь в присутствии важных иноземцев. Как я имел случай убедиться, за столом и при выпивке нет недостатка в веселости и остроумных выходках»⁷².

Весьма интересно, что «прекрасная Елена» участвовала в официальных дипломатических приемах. В частности, Вимина упоминает следующий эпизод: «Хмельницкий произнес за столом некий тост, адресуя его к жене, понизив при этом голос, чтобы сидящие поодаль не услышали, а меня он в расчет не принял, думая, что я не понимаю его языка. „За здоровье великого короля!“ – слова вполне ясные, в которых звучит презренье. Жена отвернула взгляд и надулась, он же усмехнулся и выпил свой бокал»⁷³.

Летом 1650 года хан решает предпринять поход на российские территории и вынуждал Богдана принять в этом участие. Хмельницкий находился в крайне тяжелой ситуации, так как и отказать он не мог, и поссориться с Москвой не хотел. Судьба избавила его от тяжкого выбора. Потоцкий арестовал нескольких сотников в Брацлавском полку, Хмельницкий вмешался, начались ссоры, выяснения отношений. Поход был сорван. Чтобы не возвращаться без добычи, калга-султан решил напасть на соседнюю Молдавию, господарь которой Василий Лупу занимал в 1648–1649 годах пропольскую позицию.

Богдан решает принять участие в этом походе. Формально это было сделано по требованию хана. Но на самом деле это был уже не только акт своеволия по отношению к польскому королю, но и первый пример вмешательства в дела соседнего государства.

Официально казаки мстили за лояльное отношение молдаван к полякам и поддержку их в войне с гетманом. Для Богдана быстрый, успешный поход был прекрасной возможностью отвлечь казаков и особенно «показаченных», бунты которых постоянно вспыхивали в различных регионах Украинского гетманства. В условиях, когда поляки неприкрыто готовились к войне (канцлер Ежи Оссолинский – один из немногих в Варшаве сторонников мира с казаками к тому времени умер), Хмельницкому необходимо было сохранить свою армию. В результате в этой быстрой и внезапной операции помимо татар приняли участие около пятидесяти тысяч казаков, и в конце августа казацкие полки под руководством полковника Данилы Нечая захватили столицу Молдавии Яссы.

При этом Богдан преследовал и династические планы. Посылая казацкие войска на Яссы, он добивался от молдавского господаря Лупу согласия на брак его дочери Розанды со своим старшим сыном Тимофеем. Таким образом он рассчитывал заручиться влиянием в этом регионе. В казацкой думе, написанной в этот период, подчеркивалось: «Так-то Хмельницкий хорошо сделал: Польшу победил, Волощину засмутил, Гетьманщину взвселил».

Поляки были взбешены молдавским походом. Они добивались от Богдана, чтобы он выслал несколько полков для подавления восстаний крестьян. В ответ в середине сентября он распорядился вписать в реестр часть «выписчиков», причем из Подольского воеводства, которое, согласно условиям Зборовского договора, не входило в состав Украинского гетманства⁷⁴.

Продолжал он принимать и русские посольства, что тоже возмущало поляков. Так, осенью 1650 года прибыл В. Унковский, в своих пространных речах он объяснял отказ царя оказать военную помощь казакам существующим Вечным миром с Речью Посполитой. Хмельницкий в ответ рассказывал, что не пошел с татарами в поход на «московские города», и обещал в будущем также удерживать татар от таких планов⁷⁵. Унковский ничего не обещал, но зато щедро раздавал подарки, в том числе передал «гетманове жене» пару соболей⁷⁶.

Царя крайне беспокоило появление в Украине самозванца Т. Анкундинова⁷⁷, объявившего себя внуком Василия Шуйского. Унковский уговаривал Богдана выдать самозванца, но тот, сославшись на казацкий обычай, отказал.