Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

История эта, хотя и выглядит совершенно невероятной, не вызывает сомнений. В 1649 году во время обороны Збаража польский посол Яницкий вел переговоры с Выговским (которого он называл «шляхтичем воеводства киевского писарем Войска Запорожского»). Провожая посла после переговоров, Иван сам объяснил Яницкому, почему стал «изменником». По его словам, он попал в плен под Желтыми Водами и Хмельницкий выкупил его за «одну кобылу». Так как у Выговского имелись дети, отец, братья, сестры и т. д., то он оказывался заложником благополучия своей семьи – в случае измены Хмельницкий приказал бы их всех казнить. Как писал поляк, со слов Выговского, «его преданность семье и естественная любовь к родственникам привели к тому, что он был вынужден остаться» у казаков¹². Рассказ об истории с лошадью устами самого Ивана является очень важным, так как представляется маловероятным, чтобы Выговский выдумал такую унизительную подробность собственной судьбы. Не менее примечательно и сделанное тогда же замечание поляка: «...этот Выговский как всегда был не простак, так и теперь у них имеет свое значение». Видимо, Яницкий не слишком верил сетованиям Ивана о «необходимости» примкнуть к восставшим. Нет оснований верить этому лукавству и нам.

То, что Хмельницкий спас своего единоверца, которого наверняка знал по делам в Киеве, поступок естественный и понятный. Скорее всего, ему было известно, что Выговский очень образованный (для своего времени) человек и блестящий профессиональный юрист. Таких в окружении гетмана в 1648 году не хватало. Спасая православную душу, Хмельницкий наверняка рассчитывал использовать профессиональные качества Ивана. Согласно преданию, Богдан взял с Выговского клятву верности. Гетман не ошибся. Его протеже оказался способным составлять международные договоры, на должном уровне вести переговоры с искусными польскими послами вроде Станислава Беневского.

Оказавшись у Хмельницкого, Выговский сделал головокружительную карьеру. Через несколько месяцев после пленения он получает одну из высших должностей в Войске Запорожском. Мало того, он становится одним из ближайших к гетману людей.

Если мы хотим получить полное и истинное представление о Выговском, его личность ни в коем случае нельзя рассматривать вне контекста событий на Украине. Иначе нам трудно будет ответить на следующие вопросы: что руководило Выговским, когда он, служа в армии Николая Потоцкого на стороне поляков, перешел служить писарем к Богдану Хмельницкому? Как он сумел заслужить доверие гетмана? Только знание всей картины украинского общества того периода, его реалий, а также судьбы других шляхтичей и казацких лидеров может помочь нам в понимании поведения Выговского.

Что было более естественным для православного шляхтича в начале восстания Хмельницкого – служить в польской армии или делать карьеру у казаков? Даже если не верить в патриотические чувства Выговского, он все равно должен был предпочесть вторую по значению после гетмана должность писаря в Войске Запорожском службе у католиков-поляков, презиравших бедных православных шляхтичей.

На самом деле он сделал точно такой же выбор, как сам Богдан Хмельницкий. Тот тоже до восстания служил (и присягал) польскому королю и даже имел доступ в высочайшие структуры Речи Посполитой. Так же поступили полковник Станислав Кричевский и множество других украинских шляхтичей, большинство из которых (добровольно или в силу обстоятельств) вступило в ряды казаков, будучи до этого на службе у Речи Посполитой: Богун, братья Нечаи, Гуляницкий, Гоголь и др. Однако влияние Выговского на украинские события оказалось значительно сильнее, чем влияние большинства других казацких лидеров.

Что касается Хмельницкого, то хорошо известно из источников, как он старался привлечь в свои ряды шляхту и просто хорошо образованных людей, собирая их вокруг себя и создавая противовес анархическому крылу казацкого движения, которое возглавляли лидер «показаченных» Максим Кривонос и генеральный обозный Иван Чернята.

В самый первые месяцы его сотрудничества с гетманом, осенью 1648 года во время осад Львова и Замостья, Выговский был одним из немногих сторонников плана Хмельницкого, предлагавшего вести переговоры с новым польским королем, а не вступать в пределы Польши. Разумная позиция хладнокровного писаря, способного противостоять опытным польским дипломатам (таким, например, как Гунцель Мокрский – старый иезуит, бывший учитель Хмельницкого), была по нраву гетману. В ноябре 1648 года Хмельницкий посылает его на переговоры к трансильванскому князю с целью установить «вечную дружбу»¹³.

Уже во время переговоров с польскими комиссарами в Переяславле в феврале 1649 года поляки обращались к Выговскому с просьбой «повлиять на Хмельницкого»¹⁴ (впрочем, учитывая давнее знакомство главы польской миссии Адама Киселя с Выговскими, это вполне понятно). Принимал он весной участие и в переговорах с русскими послами.