Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Как уже говорилось, мы не знаем года рождения Богуна. Скорее всего, его отцом был Федор Богун («прибывший с Литвы»)¹², имя которого упоминается в документах 20-х годов ХVII века. Федор Богун арендовал местечко Бубнов (в воеводстве Киевском, под Каневом, недалеко от Черкасс) и вел весьма независимую для православного шляхтича жизнь, временами совершая «наезды» на соседей-поляков¹³. Одним из таких соседей-соперников был Александр Олекшич, с сыном которого Павлом впоследствии переписывался Иван Богун. Согласно «Малороссийскому гербовнику», Богун имел герб «Ястржембец»: на голубом поле золотая подкова с золотым кавалерским крестом. Название гербу дал ястреб, изображенный в нашлемнике¹⁴.

Мы не знаем, где Богун учился. Возможно, в одной из братских школ или в польском коллегиуме. Но прекрасный почерк Богуна-Федоровича, отвечающий всем достоинствам украинского барокко, не оставляет сомнений в его образованности.

Тревожные годы «золотого века польской шляхты» (1638–1647 годы) Богун провел в Диком поле на Северном Донце, получая великолепную школу «загонщика», как называли на жаргоне того времени атаманов, воевавших с татарами. «Загонщики», или «вожди половы», равно не признавали ни польского короля, ни русского царя. Уходя от преследований поляков-католиков, запорожские «воровские черкасы» (так их называли русские) проникали на Северный Донец в поисках добычи и развлечений.

Универсал с подписью и. Богуна

Богун мог быть одним из тех, кто во времена казацкого восстания Остряницы поселился в Чугуеве, на Слободской Украине. Эта группа украинских казаков некоторое время успешно существовала в порубежном городе, но, поссорившись с русскими властями в 1641 году, ушла оттуда, и часть их них превратилась в не подчиняющуюся никому вольницу. Среди чугуевских казаков упоминается полковник Василий Богун, возможно, родственник Ивана¹⁵.

Во всяком случае, именно после событий в Чугуеве, в 1642 году, атаман Иван Богун командовал отрядом казаков на Боровском перевозе через Северный Донец. Про него русским воеводам было известно, что он «служит польскому королю на Кодаке» и получает весьма значительное по меркам того времени жалованье в сто двадцать злотых в год¹⁶. Кодак – польская крепость на границе Дикого поля, служившая защитой от татарских набегов, равно как и от запорожцев.

Богун хотя и выполнял поручения поляков (прежде всего, связанные с обороной от татар), но часто действовал на свой страх и риск, уходя «на промыслы». Так, в 1643 году он напал со своими казаками на русский отряд В. Струкова, построивший «городок» на Казацком перевозе. Укрепление это предназначалось (как и Кодак) в равной мере для ограничения движений татарских и запорожских отрядов. Богун предпринял попытку уничтожить «городок». В столкновении девятнадцать русских воинов было убито. В связи с этим в Варшаве русскими чрезвычайными и полномочными послами была подана жалоба в официальной переписке царского двора с Речью Посполитой¹⁷. После столкновения на Казацком перевозе отряд Богуна перешел Северный Донец и направился в Крым, чтобы пограбить татар.

Весной 1644 года Богун с загоном в пятьдесят человек был отмечен под Святогорском монастырем. Вероятно, на этот раз ему удалось достигнуть Среднего Поволжья, где он устраивал рейды на мордву¹⁸.

Видимо, эти походы принесли ему большую славу и популярность среди казаков. Во всяком случае, весной 1645 года в донесениях русского воеводы П. Костовского мы встречаем нашего героя как «атамана ивашку Богуна», который возглавлял большой поход «воровских черкас» наравне со знаменитым «загонщиком» Семеном Забусским¹⁹, а он к тому времени уже командовал отрядом в тысячу человек. Богун и Забусский совершили в 1645 году нападение на Святогорский монастырь. За это царь велел «тех воров побивать и за воровство их вешать»²⁰. Возможно, именно этот эпизод вспоминала десять лет спустя французская газета «Газета» (это название, отсюда и пошел сам термин. – Т. Т.), когда в конце апреля 1654 года сообщала, что Богун не будет присягать русскому царю «из опасения, что Московиты захотят отомстить дурное дело, которое он совершил в их стране»²¹.

Вероятно, Богун оставался на Северном Донце вплоть до 1648 года, потому он и не принял участия в начальных эпизодах восстания Хмельницкого. Мы не встречаем его ни в сражениях при Желтых Водах, ни при Корсуни, ни под Пилявой, нет его и среди удалых атаманов, множество которых прославилось летом 1648 года. Первое упоминание о нем относится только к октябрю, но из записок львовских доминиканцев мы знаем, что Федорович уже «один из важнейших полковников Хмельницкого» и принимает деятельное участие в операциях под Львовом, заняв Рогатин²². Поляки отмечали гораздо более лояльное обращение полковника с захваченным местечком, нежели грабежи и бесчинства, которые устраивали многие другие казацкие «ватажкИ» (атаманы. – Т. Т.).